— Что ты там бормочешь? — спросила я, но он не ответил, вместо этого он резко потянулся к деньгам.

Я отдёрнула руку, быстро убирая их обратно. — Не так быстро, пиши расписку, — холодно сказала я, протягивая ему лист и ручку. — Без неё я тебе ни копейки не дам.

Он неожиданно спокойно взял ручку и коротко кивнул.

— Хорошо. Давай сюда свою бумагу.

— Пиши: "Я, Михаил Грушевский, подтверждаю, что моя дочь, Ната Грушевская, больше не причастна к моим долгам". — Я видела, как его взгляд становился всё более удивлённым, но не дала ему шанса прервать меня. — "Я принимаю её деньги и подтверждаю, что она не обязана мне больше помогать финансово. Все угрозы от моих кредиторов не имеют к ней никакого отношения."

Он вздохнул, а затем подписал бумагу и поставил дату.

— Вот и всё, — произнёс он, протягивая мне расписку. — Теперь мы квиты?

Я взяла бумагу, проверяя каждый написанный им пункт, и кивнула.

— Спасибо тебе, — с насмешкой произнёс он, ухмыляясь так, что мне захотелось стереть эту улыбку с его лица. — Ты прям как Светка. Я знал, что ты не бросишь своего старика.

— Не смей упоминать маму, — голос дрожал от гнева, но я старалась держаться. — Ты не имеешь права произносить её имя. Она отдала полжизни, чтобы ты лечился и стал нормальным человеком. Она погубила себя, заботясь о тебе… — слова едва выходили из горла, пелена слёз становилась всё больше. — Пока не умерла от инсульта.

Моя последняя фраза прозвучала почти шёпотом. Я с трудом сдерживала слёзы, цепляясь за остатки спокойствия.

Он усмехнулся, и в его глазах вспыхнуло что-то мрачное.

— Она умерла не из-за инсульта, — проговорил он с ядовитой насмешкой, глядя мне прямо в глаза. — Эта овца померла, потому что не хотела дать мне денег на лечение.

Я резко вскинула голову, чувствуя, как сердце замерло на мгновение.

— Что ты несёшь? — прошептала я, не веря своим ушам. Но он продолжал, будто не слыша меня, всё больше погружаясь в свои воспоминания.

— Да какое там лечение, — он усмехнулся ещё шире, почти захлёбываясь от своей собственной жестокости. — Я и не лечился вовсе! Я тратил её деньги на выпивку, казино и шлюх. А эта дура всё надеялась, что я выкарабкаюсь. Пока однажды она не догадалась, куда уходят все эти деньги. И тогда началось…

Я сидела неподвижно, словно парализованная его словами. Он говорил, как будто меня здесь не было, как будто всё это было просто воспоминанием, которым он наконец-то смог поделиться.

— Она вернулась домой раньше, чем обычно, — продолжил он, словно не замечая меня, погружаясь в свои мрачные воспоминания. — Я был настолько пьян, что даже не понял, как она вошла в комнату. В воздухе стоял едкий запах дешёвой водки и сигарет. Она подошла ко мне, её глаза полны боли и тревоги. "Миша, остановись, пожалуйста… Ты же говорил, что лечишься…" — шептала она, пытаясь коснуться моего плеча. Но я был слишком зол, её слова звучали как раздражающее жужжание.

Он на секунду остановился, словно наслаждаясь воспоминанием.

— Я сорвался, — сказал он глухо, но с явным удовлетворением. — Она подошла слишком близко… Слишком близко. Я развернулся и ударил её. Сильно, в лицо. Её голова резко откинулась назад, и она рухнула на пол, ударившись о край стола. Я слышал, как треснула её кость, а кровь моментально начала капать на ковёр. Её лицо исказилось от боли, и она закричала. Но это был слабый, жалкий крик.

Я чувствовала, как воздух начал сжиматься вокруг меня. Сердце застучало быстрее, будто пыталось вырваться из груди. Я слушала его рассказ, но не могла поверить в то, что слышу. Внутри меня нарастал ужас, смешанный с гневом. Я пыталась дышать ровно, но дыхание становилось всё более поверхностным. В груди начала подниматься паника.

— Но на этом я не остановился. — Она пыталась подняться, шептала что-то, просила прощения… Пыталась отползти. А я продолжал. Подошёл, схватил её за волосы и притянул к себе. Её глаза были полны ужаса, а губы дрожали от боли и страха. Я замахнулся снова… и снова… и снова. Удары шли один за другим. Я не чувствовал своих рук, только видел, как её лицо превращается в кровавую массу. Она плакала, захлёбывалась, умоляла меня остановиться. "Миша… Пожалуйста… Не надо… Я больше не могу…" — хрипела она. Но мне было всё равно. Я бил её до тех пор, пока она не затихла.

Его слова эхом отдавались в моей голове. Я смотрела на него, но всё вокруг становилось размытым. Моё сердце колотилось так сильно, что я слышала его в ушах. Дыхание стало рваным, как будто кто-то сжимал мои лёгкие. Я чувствовала, как надвигается тёмная волна, грозящая поглотить меня целиком. Слёзы начали наворачиваться на глаза, но я не могла их остановить.

— А потом… Когда она больше не шевелилась, я просто стоял над ней, тяжело дыша, — продолжал он, будто в трансе, — смотрел на неё и думал, что наконец-то эта тварь замолчала. Она заслужила это! Она не хотела давать мне деньги. Но её убил не инсульт, Ната. Это я её убил. А потом просто вызвал скорую и подкупил врача, какая же ты глупая, что сразу этого не поняла! — смеясь сказал он покидая катер с деньгами в руках, и оставляя меня одну.

Слова отца резанули меня, словно ножом по коже. Я почувствовала, как земля уходит из-под ног.

— Ненавижу тебя подонок, — яростно кричала я пытаясь догнать его удаляющийся силуэт.

Моя голова закружилась, и мне показалось, что я вот-вот потеряю сознание. Грудь сдавило так сильно, что я не могла вдохнуть. Я судорожно пыталась втянуть воздух, но не могла. Моё тело начало дрожать, губы тряслись, а руки безвольно повисли вдоль тела. Всё вокруг стало слишком ярким и одновременно размытым, как в страшном сне, из которого невозможно проснуться. Не удержав равновесия я упала возле выхода на пирс.

Мир вокруг меня исчезал. Отец продолжал удаляться, но я больше не могла встать, моё тело было ватным.

Вставай, Ната! Вставай! Ты должна идти… Ты должна остановить его! — я словно схожу с ума, мои слова разрываются в воздухе. Я кричу сама себе, отчаянно срывающимся голосом. Внутри меня только паника и страх. Я цепляюсь за эти слова, как за последнюю ниточку к реальности. — Ну же! Ну же, Ната! Поднимайся! — шепчу, срываюсь на