Дверь открывается и, первой из коридора, заходит съёмочная группа, «работая» сразу двумя камерами. Одна, — по идущими вслед за ней чинам в полицейской форме и руководством исправительного учреждения. Другая –снимает класс. Последней из делегации входит АйЮ, в сопровождении своего секьюрити.

— Встать! — командует старшая группы несовершеннолетних, с которыми запланировано знакомство и разговор.

Девушки дружно поднимаются из-за парт, с шумом отодвигая стулья. АйЮ, скромно остановившись за спинами настоящих полицейских, осматривается по сторонам.

Секунда, и её взгляд натыкается на знакомое лицо. Глаза звезды эстрады распахиваются от удивления.

— ЮнМи! — наклонившись вбок и выглядывая из-за впереди стоящего мужчины, восклицает она, — что с тобой случилось?

ЮнМи молча смотрит на неё. Возникает пауза.

Конец цитаты из — десятый щелчок зубами «Чужой».

Быстрее всех сориентировался чиновник из полиции.

— АйЮ, что случилось с твоей подругой ЮнМи, мы потом обсудим отдельно. Сейчас лучше пообщаться с девушками. Когда ещё в следующий раз им выпадет такая возможность, задать вопросы АйЮ.

— Ах, да, простите, — АйЮ кланяется с лёгкой улыбкой.

Возникает неловкая пауза.

— Можете задавать вопросы, — поощряет заключённых НаБом.

В стороне робко тянется рука. Задаётся первый заученный вопрос.

(несколько позже, в другом учебном классе)

Телевизионщики остались с АйЮ.

Полицейский чин пожевав губы начал.

— ЮнМи, ты должна помнить, что тебя на год ставили на учёт в комиссию по делам несовершеннолетних. С того времени уже прошло полтора года, тебя давно сняли с учёта, но некоторые формальности не были соблюдены. Ты должна подписать бумагу, что знаешь об окончании этого года со времени постановки тебя на учёт.

Чин достает из портфеля несколько бумажек и суёт мне. Разговаривали мы стоя, поэтому не делая никаких движений в сторону стола, внимательно читаю документ. Что ж, всё правильно. Только что утром, уплетая завтрак, поделился с юристом о проблеме с этим учётом несовершеннолетних.

Юрист сразу разулыбался, сказал, что я умненькая девочка, что всё правильно думаю, что это прекрасный повод по пересмотру судебных дел. Представитель комиссии на суде был? Ах, не был…

Тут же юрист стал звонить в начале маме, потом СунОк. Они тоже не подписывали подобных бумаг. Юрист строго-настрого запретил маме и онни что-либо подобное подписывать, пообещав через час быть у нас дома, где он подробно всё объяснит. Причём нудно стал расспрашивать онни у какой палатки она стоит, потом оказал, что хочет за ней заехать, отвезти домой, а потом обратно к палатке, если она пожелает. Вот это я понимаю сервис, что деньги животворящие делают. Заодно поинтересовался, какую еду мне готовить на обед — домашнею или, с этими словами он выложил на стол меню ресторана в гостинице «Golden Palace». Пока я листал меню, юрист пояснил, что не так с документами.

— Понимаете, вы же расписывались в постановлении суда, что он назначил надзор за вами госпожа сроком на один год с возможностью продления ещё на год. Если надзор закончен, то вы с мамой или СунОк должны расписаться в постановлении об окончании, где указан срок окончания. Если таких бумаг нет, то надзор продолжается. А это означает что?

Трясу головой, мол не знаю. Но увлечённому юристу не нужен ответ. Он сам же на свой вопрос отвечает.

— Это значит, что все суды над тобой (увлёкся, обращается на втором уровне, как и положено разговаривать с девушкой) проведены с нарушением судебной процедуры. На всех судах, ведь, не было представителя?

Опять трясу головой, в этот раз тряс означает, что не было.

— Прекрасно! Теперь они у нас в кармане, — потом что-то вспоминает, конфузица. — Простите госпожа. Вы меня очень обрадовали. Звоню своим, чтобы первое судебное дело открыли.

На мой вопросительный взгляд, поясняет.

— Они бы и так открыли, но не ранее вечера, а то и завтра утром. Прошу, госпожа, без меня ничего не подписывайте. Бегу к вашей онни, а потом вместе к вашей маме.

Ну вот, меню забыл. Отдою меню охраннице, проносить в тюрьму можно только по письменному разрешению, плошки оставляю на столе.

Все эти свежие воспоминания сразу всплывают в голове.

— Извините господин полицейский, но мой юрист сказал, чтобы я ничего без него не подписывала.

— Когда этот юрист будет, а подпись нужна сейчас, чтобы оформить снятие судимости. Без этого снятия сбор подписей под петицией о вашем помиловании будет юридически ничтожен. А после того, как эту петицию подписала АйЮ, у ваших палаток возникли очереди. Думаю сегодня к вечеру триста тысяч подписей соберётся, в крайний случай, завтра утром. Сразу начнём юридическую процедуру. Надеюсь на следующей неделе президент подпишет прошение. Обычно по помилованию освобождают в праздник. Ближайший праздник через три недели, это соллаль, будет девятого февраля. Три недели, подумай ЮнМи.

— Нет, подпись под прошением будет означать, что я согласна с решением суда, что я виновна.

— Вызывайте юриста, — полицейский чин командует заместителю начальника институту коррекции поведения.

— Вызывать не надо, — вмешиваюсь в разговор старших. — Он через три часа сам приедет. И зачем-то добавляю, он мне обед привезёт.

Полицейский чин с удивлением смотрит на тюремную замшу, хмурится.

— Это что такое? Вы кажется зам. по режиму? Объясните, пожалуйста.

Замша смотрит на меня волком, потом начинает усилено кланяться чину.

— Это только один раз. Притащил сегодня утром. Недосмотрели, виновные будут наказаны.

— Хм, проверим. Может ещё какие нарушения? Вызывайте сюда девочек, что живут с ней в одной камере.

— ЮнМи проводит ночи в одиночке, как особо опасный заключённый, она с охраной подралась.

— Всё равно вызывайте. Может у заключённых жалобы на ЮнМи есть.

Полицейский поворачивается ко мне.

— Я понимаю, тебе можно было бы сделать исключение и ослабит режим содержания, если бы ты скоро освобождалась. Подписывай документы и твоя жизнь сразу улучшиться!

— Не подпишу.

— Вызывайте заключённых.

(несколько позже, в учебный классе, где осталась АйЮ, возвращают Агдан)

— Заключённая Пак ЮнМи, вы можете побеседовать с инспектором АйЮ, — приходит на помощь начальница исправительного учреждения.

Начало цитаты из — десятый щелчок зубами «Чужой».

— Спасибо, — с лёгким сарказмом благодарит та.

— Что с тобой случилось? — в это время, подойдя к ЮнМи, повторяет вопрос АйЮ.

— В смысле, — «что случилось»? — удивляется та и приподнимает скованные руки. — Я в тюрьме.

— А твоё лицо? Почему оно такое красное?

— А, об