Силой, что могут напрямую, волей управлять любыми ее проявлениями, — показывает на меня. — Ну как ты управляешь рукой или ногой, например. Подробнее тебе никто не скажет. А сами такие маги особенно не разговорчивы. Даже споры идут, можно ли их считать людьми. Но так, вполголоса. Так чтобы они не услышали.

— И много таких магов? — задумываюсь.

— Ну побольше, конечно, чем целителей той же категории. Но не сильно. На Империю человек двадцать наверняка наберется. — Лютый считает. — Ну, может, если с землями под протекторатом, то может и двадцать пять.

— И что, все проходили Л…Полигон? — чуть не проговорился. Лютый вроде бы не замечает.

— Нет, конечно. Но некоторые — точно. Я даже служил с одним таким давно. Потому и знаю. — задумывается. — Да, там какие-то свои способы есть.

— Извините, Георгий Валентинович, вот смотрите — маги могут быть вне категорий, правильно?

— Да.

— Целители — вне рангов?

— Да, — пожимает плечами Лютый.

— А менталисты вне рангов бывают? — ведь эти ребята полностью игнорируются остальным сообществом. Словно их и нет.

— А вот этот вопрос постарайся даже себе не задавать, — очень тихо говорит Лютый. И показывает пальцем наверх. — Это вроде бы не секретно, но говорить об этом не принято. Все что связано с менталистами курирует Шестая Тайная Экспедиция. И лучше бы тебе о них не знать.

* * *

Понимаю. Нет, ну действительно понимаю. Менталисты всегда вызывают безотчетный страх, да и то, что произошло с реципиентом, прямо говорит, что этих магов нужно учить под жестким контролем государства. Иные способы чреваты появлением разных параллельных веток власти, причем концы будут спрятаны крайне надежно. Прикидываю. Ну, в принципе, даже я бы справился, задавшись целью. Ну не тот я, что сейчас, а скорее тот, что был тогда, хоть это и не моя специализация.

Но судя по оговорке — маги вне категорий есть и среди менталистов. И это так себе новость. Хотя то, что они, очевидно, тоже редки, радует, и встретиться с таким — невероятная неудача. Но знать об этом — полезно.

— Ладно, парень. Я рад, что тебя тут встретил. Думаю, встречу с Козиновым ты спокойно переживешь.

— Про молнию ничего не скажете? Или еще какие пару слов?

— А и скажу, — кивает Лютый. — Постарайся не проиграть. Козинов, как противник довольно силен, но знаешь, он так как ты не двигается. И это может тебе помочь. Да, и он с третьего года обучения, поэтому он ни давилки, ни даже нормальной физической подготовки не проходил, имей это ввиду. И кстати, ты, конечно, молнии свои попробуй — они у тебя очень мощные выходят. Вдруг сработают, но вообще — на них лучше не рассчитывай. И вообще, это странное поверье последних лет, что мол молнии это ультимативный аргумент…

— А это не так? От них защититься сложно, они быстрые…

— Ага, и выглядят красиво. Парень, если есть мозг, то и любым элементом можно таких проблем наделать, что потом не исправить. Жезл молний, конструкт молнии, конструкт цепной молнии — это все, на самом деле контролируется несложно, если знать как. А Козинов точно знает. Так что у тебя должен быть расчет на мощность и внезапность.

— Ну так вы сами меня ему научили. — удивляюсь.

— Да, а ничего больше ты все равно не смог бы воплотить, — пожимает плечами. — Стихийные атакующие техники первого круга все довольно слабые. Из них молния хоть как-то может удивить. Ты ведь пока не показывал владение этим конструктом?

— Нет. Только тогда, с вами, когда каменную стелу разнес. — вспоминаю. — Ну, и пока учился.

— Пока учился — не страшно, Козинов это учитывает, а вот про мощность он не знает. Так что у тебя будет один удар. Второго он тебе нанести не даст.

— Спасибо, — немного удивляюсь. — А с чего такое участие? Георгий Валентинович?

— Мне не нравится ситуация в лицее, парень. — Лютый отворачивается. — И чем дальше, тем больше. Но это не твоя боль. И имей в виду, я вмешаться могу, и точно это сделаю. Но твоя проблема в том, что время наверняка будет хорошо подобрано, и вряд ли я или другие преподаватели об этом узнают вовремя. Я слышал про то, что там на кону. Не понимаю, зачем ты такую виру назначил, но это твое дело.

— Там не в баллах дело, честно говоря, — пожимаю плечами. — Хотя в них тоже.

Ну не буду же я сейчас говорить что ситуация в каком-то смысле спровоцирована. Пусть такой резкой реакции я и не ждал. Но, как и правильно говорит Лютый, это мое дело.

— Ты достаточно взрослый, чтобы отвечать за свои ошибки, — вздыхает Лютый. — Мое дело постараться, чтобы ты мог выжить. И с этим, я, смею надеяться, справился. Судя по результату. — кивает на «давилку».

Я согласно киваю.

— А что-нибудь еще про моего противника вы можете сказать? — снова пытаюсь узнать какую-нибудь конкретику про Козинова.

— Нет, парень, извини. В конфликтах лицеистов нам сторону принимать нельзя, договор накажет. — Окончательно отворачивается инструктор. — Тебе придется выгребать из этого самому. Но если получится, буду рад видеть тебя на моих занятиях. И я буду рад, если ты хотя бы не проиграешь. И да, за самое чистое прохождение «давилки» назначаю тебе сорок баллов. Иди. Завтрак скоро.

Прощаюсь.

На завтраке чувствую напряженное внимание с разных сторон. Лицеистам все еще интересен конфликт Козинова и меня.

Сажусь за все тот же столик. Завтрак сам себя не съест, даже если ко мне приковано столько внимания.

О, какой-то из лицеистов помчался из столовой. Ну, в общем, понятно — о том, что я ночью вышел из Полигона, пока мало кто знает. И Руслану пока никто не сообщил.

Скан. А вот и он. Продолжаю завтракать.

Парень быстро приближается к столовой, и примерно перед дверями резко замедляется. В столовую заходит уже вроде как скучающий, уверенный в себе парень.

— Здравствуй, Рысев. — Без приглашения присоединяется ко мне за столом. — Месяц назад ты мне так и не ответил. Что ж. Можешь ответить сейчас. Только входной взнос увеличился.

— Да, — удивляюсь, — и насколько?

— На четыреста баллов. Это хорошее предложение, Рысев. Соглашайся, — парень особо не настаивает. Скан.