момент думала эта служанка, поэтому лишь мимолетно одарила ее своим взглядом.

– Цзюнь Чжэньчжэнь, наверное, ты обижена на нас? – обратилась она уже к юной госпоже.

Выражение ее лица было ласковым, а голос звучал медленно и нежно, что невольно заставляло окружающих поверить в ее искренность. Служанка подумала об их жизни после смерти хозяина, ее сердце защемило от печали, а глаза покраснели.

Обижена, еще как обижена!

По-хорошему, юной госпоже уже следовало упасть на колени и начать реветь, как перед статуей Будды, и такая картина обязательно растопила бы сердце госпожи Нин.

Служанка посмотрела на свою юную госпожу, которая находилась прямо перед ней, но та продолжала ровно стоять. Прислуга не могла разглядеть выражения ее лица, поскольку была за ее спиной, поэтому не была уверена, плакала Цзюнь Чжэньчжэнь или нет.

– Госпожа, вероятно, тоже чувствует себя обиженной? – со вздохом вопросом на вопрос ответила юная госпожа Цзюнь.

Ее голос тоже был нежным и медленным, отчего она казалась еще более искренней.

Госпожа Нин посмотрела на нее, и уголки ее губ поползли вверх:

– Верно. Будучи матерью, которая тратила силы и растила своих детей, как сокровища, я увидела, как какая-то дрянь внезапно и очень подло начала покушаться на мое дитя. Но какой смысл гневаться на эту скотину, если она не знает человеческой жизни, а если начать ее ругать, со стороны это будет казаться неправильным. Подобная ситуация действительно задевает и огорчает.

Служанку такие слова привели в замешательство, и она бросила взгляд на госпожу Нин, которая все еще продолжала сидеть перед ними с доброй, как у Будды, улыбкой.

Она сейчас что, обозвала их? Подлая дрянь? Неужели такие ядовитые слова исходили из уст этой милой женщины?

Но юная госпожа не проронила ни слезинки.

– Я, конечно, не мать, но я не могу быть в хорошем расположении духа, когда сталкиваюсь с подобными вещами, – тихо продолжила девушка, после чего кивнула.

– Если бы с чем-то подобным столкнулась я сама, я бы вынесла это, – ответила ей госпожа Нин, – но матери невыносимо смотреть на то, как ее ребенок попадает в трудную ситуацию. Когда ребенок болен, мать всей душой желает перенять на себя страдания своего дитя. Если кто-то причиняет боль ее ребенку, матери захочется загрызть его обидчика.

Сказав эти слова, она снова улыбнулась.

– Цзюнь Чжэньчжэнь еще так молода и поймет это только тогда, когда сама в будущем станет матерью.

После сказанных фраз ее выражение лица оставалось ласковым и доброжелательным, как будто они сейчас разговаривали на какую-то приятную тему.

– Я понимаю, что юная госпожа Цзюнь очень обижена, и я сожалею о случившемся. Я также прошу простить меня. Это обещание – шанс одним махом шагнуть в богатую жизнь. Наша семья Нин действительно всегда делала добрые дела, неважно, будь то беженцы, которые приходили прямо к дверям нашего дома, или же нищие на обочине, мы не скупы на оказание хоть какой-то поддержки, но что касается тебя… – Она посмотрела на юную госпожу Цзюнь и с улыбкой на лице покачала головой. – Это и в самом деле заставляет нас чувствовать обиду и отвращение.

Из глаз служанки уже текли слезы.

Равнодушное отношение прислуги после прибытия в дом клана Нин, обида и злость, вызванные недавним холодным визитом двух женщин, которые им угрожали, – все это меркло на фоне того, что происходило сейчас.

Слова, произнесенные госпожой Нин с такой улыбкой и любезностью, внушали еще больший страх, чем безразличие и угрозы.

Девушка даже не осознавала, насколько это было ужасно. Ей просто казалось, будто в нее с оглушающим свистом летят ножи. Она хотела где-нибудь спрятаться, но бежать было некуда. Она была изолирована от всего, кроме гнева и еще большего отчаяния.

Госпожа Нин посмотрела на стоявшую перед ней девушку. Выражение лица Цзюнь Чжэньчжэнь по-прежнему оставалось спокойным, а большие глаза были черными и сверкающими, по которым невозможно было прочитать какие-либо эмоции.

Она молчала и внимательно слушала то, что говорили старшие, как, впрочем, и все девушки с хорошими манерами: без недовольства, возражения и пренебрежения.

Похоже, юная госпожа была уверена, что женщина закончила говорить, после чего кивнула.

– Верно, – сказала она. – Этот вопрос действительно заставляет людей чувствовать себя так, будто с ними обошлись несправедливо. Я тоже не знаю, о чем думал старый господин Нин. Очевидно, это можно было и тогда решить с помощью денег, но вместо этого он настоял на свадьбе. В итоге доброта не была должным образом отплачена, что превратило нас в злодеев. А может, старый господин просто не хотел возвращать деньги и боялся, что мы все запутаемся, поэтому так и поступил.

После сказанного она продолжила улыбаться.

– Старый господин Нин действительно сильно переживал об этом. Наша семья Цзюнь всегда бескорыстно лечила болезни и спасала людей. Делать добрые дела – наш наследственный долг. Будь то беженцы, которые приходили прямо к дверям нашего дома, или же нищие на обочине, мы никогда не были скупы на лечение болезней и спасение людей.

Эта фраза звучала знакомо.

Заплаканная служанка непроизвольно распахнула глаза и обратила внимание, что улыбка сидевшей напротив госпожи Нин сразу же застыла.

– Старый господин не захотел платить за лечение и лекарства. Просто сказал, что у него нет денег, и все. Насколько же неподъемной оказалась сумма, что он пошел на такой обман, отказался от уплаты долга, да еще и превратил нас в злодеев, – добавила Цзюнь Чжэньчжэнь, ехидно глядя на госпожу Нин. – Это и в самом деле заставляет нас чувствовать обиду и отвращение.

Улыбка госпожи Нин тут же померкла.

Глава 5

Значимость десятого молодого господина

Эта девчонка! Просто взяла и опорочила честь старого господина и всей семьи Нин!

До сих пор доброе лицо госпожи Нин в мгновение ока стало суровым. Прежде она никогда не встречалась с юной госпожой Цзюнь, да и задавать вопросы о ней было бы унижением.

Однако из описания Нин Юньянь можно было предположить, что эта девушка просто настолько же мала и ничтожна, как и ее происхождение. Когда она впервые попала в их дом, все выглядело именно так, поэтому госпожа Нин была уверена, что Юньянь все преувеличивала. Теперь же Цзюнь Чжэньчжэнь в своих высказываниях посмела перейти на откровенный сарказм.

Тем не менее женщина одним вздохом смогла подавить свой гнев и почти сразу успокоилась.

Это нормально, равно как и ее трюк с повешением. От бессилия она уже ничего не могла поделать, кроме как продолжать создавать проблемы. Неужели эта девчонка была уверена, что, если она испортит