Шрифт:
Закладка:
В общем, в начале шестого Галка тихо выскользнула из дома, под козырёк крыльца, и там, сидя на ступеньках, рисовала в планшете план дальнейших действий. Утренние комары, которые ещё почему-то до сих пор не умотали спать обратно в свои болота, жужжали прямо под ухом. Поле через дорогу до сих пор покрывал туман, но и он уже постепенно таял под напором солнечных лучей.
И ещё вокруг было очень тихо. Прозрачная тишина витала в зябком воздухе.
Галка составила нужный план и вернулась в дом. Взяла телефон, несколько книг. Родители спали. Папа поставил себе важную задачу спать весь отдых и успешно двигался к её выполнению.
Лучшие ракурсы для фото книг были на берегу живописного озера. Галка ещё вчера это заметила. Там же можно было и снять несколько видео для будущего ролика. Она отправилась мимо притихших и ещё сонных домиков. В воздухе до сих пор витал слабый запах шашлыков и дыма, как и минувшей ночью, только теперь он был с примесью утренней прохлады. Солнце болталось примерно на пять пальцев от горизонта и ещё не набрало полную силу. Не спелое яблоко, а так, недозрелый и еще кислый персик.
Возле мерно покачивающихся лодок на деревянном пирсе сидели близнецы. Марк болтал ногами в воде, а Добрыня подставил лицо раннему солнцу. Галка и сегодня различила братьев по футболкам, а так бы запуталась, конечно же.
– Это чтобы нам не спать, – сказал Марк, увидев приближающуюся к ним Галку. – Озеро ледяное и очень хорошо бодрит.
– Я ещё и нырнуть хотел, – вставил свои пять копеек Добрыня и заморгал. – Тут глубина от самого берега сразу пять метров. Или десять. Но потом хорошо подумал и понял, что сейчас слишком холодно. У человека сердце в холодной воде останавливается примерно через три минуты.
– Ты просто сдрейфил и испугался. Я же предлагал поспорить, что ты доплывёшь вон до той коряги. Возле неё глубина около тридцати метров, нам хозяин глэмпинга недавно рассказывал.
Добрыня изобразил на лице гримасу презрения, оставив громкий смех Марка без внимания, и обратился теперь к Галке:
– А ты чего в такую рань здесь? Не спится? Тут всем городским и приезжим поначалу плохо спится. Комары, сверчки, тишина эта к тому же давит. И ещё постоянно кажется, будто на улице кто-то есть. Внутренний страх, понимаешь? В квартире со всех сторон люди, фонари в окна ярко светят, машины всю ночь мчат, магазины круглосуточные. А тут что? От первобытных чудовищ нас отделяют только бревенчатые стены.
– Кирпичные, – поправил брата Марк. – Тут только облицовка деревянная. Новострой.
– Дел много, вот и проснулась пораньше. Ничего страшного пока ещё не было, если честно. Мама вставила «Фумитокс» в розетку, всех комаров перепугала, а за стенами никто не ходил. Разве что немного шумели шашлычники вон из того домика.
– Дела! Что за важные дела?
– Нужно устроить красивую фотосессию моим книжкам. Для паблика. И видео попробовать снять. Я хочу ролик сделать к концу лета.
– Дай-ка.
Добрыня поднялся, взял в руки книги и рассмотрел внимательно обложки, не спуская гримасу презрения с лица.
– Фэнтези. Ну что ж. Я больше ужасы люблю. Разные взрослые. Папа покупает и приносит домой, а я у него беру почитать.
– Он врёт, – сказал Марк особым ленивым голосом. – Не читает, а картинки в них смотрит, если они есть. Или названия глав пробежит глазами и, типа, всё прочитал. А потом в интернете обзорный ролик ещё найдет с кратким пересказом этой книги, вот и всё чтение.
– Ну, положим, иногда я по-настоящему читаю. Ужасы – это зеркало наших страхов. Если знать свои страхи заранее, то можно к ним правильно подготовиться и реагировать на них, как положено.
– То есть если к тебе обратится, скажем, клоун из канализации, то ты в теории уже знаешь, что от него тебе нужно сбежать, а не лезть за шариком, да? – спросила его Галка, вспомнив их вчерашний разговор с папой.
Добрыня настороженно потёр нос.
– Это слишком простой пример. Он лежит на поверхности. Но в целом да. Всем известный клоун из канализации – это воплощение страха темноты и неизвестности. Это точно так же, как мы подсознательно боимся оборотней и вампиров, потому что они совсем не похожи на нас.
– А ещё мы для них пища. Тоже это как бы надо учитывать, – показательно зевнул Марк. – Поэтому Добрый у нас всегда таскает в рюкзаке серебряные пули, осиновые колы и крест. Здоровый такой, и настоящий кельтский.
– Дурак ты, брат, и это не лечится. В рюкзаке у меня лежит только заострённая палка, которая может пригодиться для охоты на дичь. А вообще, я тебе рассказываю про реальные страхи. Глубокие. Сказки, ты же знаешь, для чего сочиняли? Чтобы детей ими напугать, и они не лезли куда не следует. Типа, из дома одному лучше не убегать, всё равно лиса поймает, на нос посадит и съест. Или если в лесу стоит избушка, обходи-ка ты её лучше стороной. Волку дверь не открывай, то есть незнакомцу. Сечёшь?
– Избушка в лесу чаще всего была обыкновенной охотничьей сторожкой или прибежищем для детей, которых дикие племена выгоняли на месяц-другой для инициации. Я читал, в отличие от тебя, бестолковая ты голова. Подростков тогда уводили в лес и оставляли там на какое-то время. Они жили в избушке, учились правильно охотиться, добывать огонь, готовить еду и так далее. Кто выживал, те и возвращались в племя обратно и потом уже считались взрослыми. Жениться могли и всё такое. И вот эти же бывшие дети, сидя в лесу, окружённые со всех сторон в основном совсем не миролюбивыми зверями, которым в те времена было ещё плевать на то, что человек царь зверей, так сильно всего боялись, что в их памяти лесные избушки стали навсегда ассоциироваться с потусторонним и жестоким миром, с Бабой-ягой, Лешим и другими мифологическими и опасными существами.
Марк снова показательно зевнул.
– Вот мы тебя сейчас все вместе засунем поглубже в лес, чтобы ты не умничал, – сказал Добрыня.
Братья ещё пару минут препирались между собой, но сонно, без былого огонька. Было видно, что спор даётся им невероятно тяжело, оба долго не спали и были уставшими. Галке неожиданно понравилось их слушать. Начитанные были парни, не глупые. В её классе
