Маленькая принцесса сидит на стойке бара, закинув ногу на ногу, а под ногами у меня лежит миниатюрный кинжал.

Она наклоняет голову, и длинные шелковистые светлые волосы рассыпаются по ее плечу, дразнят края обнаженных бедер.

Я снова хлопаю рукой по замку, и дверь за моей спиной закрывается.

Она обхватывает пальцами край барной стойки, ее брови подпрыгивают.

Внимательно следя за ней, быстро запускаю руку в задний карман. Маленькое серебряное лезвие проткнуло поношенную джинсовую ткань насквозь. Я вытаскиваю свой телефон – тот самый, который она, мать твою, стащила у меня в процессе безобидной на первый взгляд игры в кошки-мышки на заправке, когда терлась о меня своим телом. Задняя часть телефона откололась, открыв внутренности.

Этого, черт возьми, достаточно. Когда я переворачиваю телефон, на меня смотрит черный экран.

Прекрасно. Теперь мне нужно думать, у кого стащить новый, и заставить какого-нибудь задрота взломать систему, прежде чем хозяин отследит меня по этой чертовой проге.

Перевожу взгляд на светловолосую стерву, которая продолжает создавать для меня все больше работы, – как будто у меня и так ее недостаточно. Опускаю руку и хлопаю мобильником по бедру.

– Удачное попадание.

Она ухмыляется, отводя взгляд. В мгновение ока в ее правой руке появляется второй нож, она бросает его – и телефон вылетает у меня из рук.

Оторопело смотрю на нее – она лучезарно улыбается, как гребаная королева красоты. Держу пари, она может щелкнуть пальцами почти перед кем угодно, и кто угодно тут же опустится на колени.

Хорошенькая маленькая пиранья.

– Если ты хотела, чтобы я остался, снайпер, могла бы просто попросить.

– Я не слишком хороша в переговорах, – ухмыляется она.

Оглядев комнату, от мраморных полов до сводчатых потолков, я вижу причудливые узоры, ведущие к гигантским колоннам в каждом углу. Все блестит и просто скрипит от чистоты. Дорогая и ненужная хрень, например три люстры, более дюжины букетов белых и розовых роз, беспорядочно расставленных по комнате в хрустальных вазах. Это все бесполезные штуки. Выброс денег.

Я качаю головой.

– Нет, держу пари, ни хрена подобного.

– Ты не смог уложиться в минимум, – язвит она.

Мой взгляд становится острее.

Интересный выбор слов.

– Ты меня не знаешь, девочка. Не играй с огнем.

– У нас тут есть один стол, за которым не хватает пяти K, но это можно сделать одной рукой. Выиграй и уходи – или выиграй и играй снова. – Она наклоняется вперед, полагая, что говорит на языке, которого я не знаю и не могу понять.

Как я уже сказал, девочка ничего обо мне не знает.

– Дай-ка угадаю, – я приподнимаю бровь. – Это комбинация из десяти тысяч?

Она слегка прищуривается, но потом снова делает вид, что ей все равно.

Не такой наивный, как ты думала, а, богатая девочка?

Она чопорно поджимает губы, как будто пробует что-то кислое на вкус.

– Ставь свои фишки куда хочешь, верно?

Мы изучаем друг друга долгую молчаливую минуту.

– Зачем ты взяла мой телефон?

Взяв свой забытый напиток, она подносит его к губам и делает медленный глоток.

– Ты знаешь зачем.

– Почему тебя так волнует, что я сфоткал твой номер?

– Я просто сделала то, что было необходимо. – Она раздвигает и снова перекрещивает ноги, на долю секунды обнажая маленькую треугольную ткань, скрывающую ее сокровище, и наклоняется вперед.

Я молчу, и она добавляет:

– Только тот, кому есть что скрывать, стал бы утруждать себя попыткой вернуть украденное. Ты ведь за этим сюда пришел?

Она взяла мой телефон, потому что я сфотографировал ее номер. Может, она еще знает о том, как прятать грязь под накладными ногтями? Если бы я позволил ей сложить обо мне представление с первого взгляда, она бы облажалась.

Она что-то напевает себе под нос, но взгляд устремлен внутрь.

– Как тебя зовут?

– Это не имеет значения.

– Имеет, если хочешь, чтобы имя было выбито на твоем надгробии.

– Я лучше сгорю, чем сгнию в земле.

– Нет, вы только посмотрите, – ухмыляется она, используя мои же слова, и вынимает третий нож, который засунула себе под задницу. Вертит его, вслепую вдавливая острый кончик в средний палец. – Еще одна вещь, которая нас объединяет.

Очень медленно ее взгляд отрывается от моего и начинает изучать мое лицо. Она задерживается на шраме возле левого глаза, а затем переходит к губам, припухшим возле пирсинга, – единственный раз, когда ублюдок, которого я оставил истекать кровью, попал в меня, в отчаянной попытке освободиться.

Сучий ход. Он знал, что должен расплатиться. Он должен был принять наказание как мужчина. Если любишь подслушивать чужие разговоры, что ж – потеряй способность делать это. Это справедливо.

Ему повезло, что я оставил его с одной целой барабанной перепонкой.

Честно говоря, ему повезло, что я вообще оставил его в живых, но мои боссы точно будут не в восторге.

Очевидно, сама того не осознавая, кончиком лезвия она водит по своей коже, повторяя плавные линии татуировок, ползущих вверх по моей шее из-под футболки, куда сейчас приклеены ее глаза. Кровь, пролитая во время сегодняшней разборки, высохла, большое пятно застыло и превратилось в хрустящую корочку, но у меня не было времени на то, чтобы переодеться, ведь мне надо было забрать телефон у маленькой воровки.

У меня не так уж много есть в жизни, так что никто не сможет забрать то, что принадлежит мне. Может, сейчас телефон и разбит, но все в порядке. Если он ей не нужен, мне все равно. Это мое, а к тому, что принадлежит мне, никому другому не позволено прикасаться.

– Если ты сейчас уйдешь, я, возможно, не буду звать охрану, которая не даст тебе сбежать, – говорит она, наклоняя голову, словно пытаясь определить, куда ведет цепочка, висящая на моем левом боку.

– Они не помешали мне войти. С чего ты взяла, что они смогут помешать мне выбраться?

Зеленые глаза встречаются с моими.

– Как ты сюда попал?

Я медленно улыбаюсь, и она смотрит на меня в упор.

– Я выясню, – говорит она, потом быстро добавляет: – Охрана, возможно, переключилась на вечернее мероприятие, но все, что мне нужно сделать, – это просмотреть записи с камер видеонаблюдения.

Не знаю, о каком мероприятии она говорит и почему меры безопасности хромают, когда у них тут движуха, но предпочитаю не обсуждать это.

Киваю, медленно приближаясь к ней, и на ее лице мелькает любопытство.

– Может быть, но, когда те парни, которые скачут вокруг тебя, будут