Глава 5

Женя стояла голой и пристально рассматривала себя в зеркальной стене ванной. Освещение было великолепным. Холодный свет безжалостно обнажал крохотные пока морщинки в уголках глаз, легкую припухлость нижних век. И наметившуюся складку вокруг рта.

Скверно! Скверно выглядит для своих тридцати двух лет. Кожа лица тусклая. На животе наметился жирок. И талия увеличилась на целых два сантиметра. Это вообще никуда не годится. Эдак в маму свою превратится, набравшую за последний год лишних десять килограммов. Надо бы спортом заняться. В зал начать ходить, но нет ни сил, ни желания. И главный вопрос — для кого все это — совершенно не мотивирует.

После гибели мужа под колесами автомобиля два года назад у нее вообще не было отношений с мужчинами. От слова «совсем»! Так сейчас было модно говорить. Жене нравилось. Она повторяла. И не то чтобы она не хотела мужчину. Хотела, и еще как! Но все мужчины, которые пытались навязать ей свое общество, не шли ни в какое сравнение с ее Вадиком.

Нет, если от каждого взять какую-то часть, то Вадик бы ее вышел. Но, к сожалению, сделать это было невозможно. Клонировать погибшего мужа никто бы не смог.

— Женечка! — громко позвала мама и постучала в дверь ванной. — Завтрак на столе. Ты чего там застряла?

— Иду, — отозвалась Женя так же громко. — Уже иду.

Когда два года назад Женя, убитая горем, осталась одна в огромной столичной квартире, она сразу предложила маме переехать к ней. Хотя бы на время. Мама поначалу капризничала, не очень хотела срываться с обжитого места в пригороде Москвы. Знакомые, любимые соседи, хороший парк через дорогу.

Но потом она привыкла. Стала в доме дочери полновластной хозяйкой и о том, чтобы вернуться к себе, уже не мечтала. Женя иногда ругала себя за неосмотрительность. Лучше бы сама у мамы пережила тяжелое для себя время. Сейчас ей все чаще хотелось одиночества. Чтобы она могла прийти с работы и не слышать ничьего ворчания и вздохов. Чтобы могла привести к себе на ночь мужчину, если бы он у нее случился неожиданно.

Но как сказать об этом маме? Она обидится, расплачется, уедет и…

— Твои любимые. — Мама поставила перед ней тарелку с сырниками из обезжиренного творога. — Все, как тебе нравится. Несладкий джем. Кофе без сахара. Ты сегодня поздно? Что приготовить на ужин?

— Ничего. — Женя задумчиво жевала. — Буду очень поздно. Перекушу рядом с работой.

— Понятно.

Мама недовольно поджала губы, машинально вытирая стол вокруг ее тарелки. И вдруг, в сердцах бросив салфетку в центр стола, уселась напротив и сердито глянула.

— Зачем я тебе здесь, Женя? Я все время одна. Ты то на работе, то с подругами в ночном клубе. Мне скучно и одиноко. Это понятно?

— Мама, чем я могу тебе помочь?

Этот разговор назревал давно. Женя его ждала. Не знала, чем он может закончиться, поэтому слова решила взвешивать.

— Я не могу уволиться, — тихо обронила она, кроша вилкой сырник на мелкие кусочки.

— Я понимаю.

— И с подругами не встречаться не могу. Это отдушина для меня.

Она намеренно пропустила слово «единственная», чтобы не обидеть маму. Мама же всерьез полагала, что одно ее присутствие способно Женю развлечь.

— Я понимаю. И еще я понимаю, дорогая, что в моем здесь присутствии отпала надобность. Только не обижайся, прошу тебя! — выставила ладони щитом мама. — Я давно хотела уехать к себе. И тайно езжу туда два раза в неделю. С подругами тоже встречаюсь, по парку гуляю. Женечка, дорогая, я скучаю по своему дому. Прости…

— Все нормально, мам. Я в самом деле редко бываю дома. Ты скучаешь. Превратилась в мою прислугу. Убираешь, готовишь, гладишь. У тебя до переезда была своя интересная жизнь. А я все испортила!

И Женя неожиданно расплакалась.

Вот вам и здрасте! Сама не знала, как с мамой разговор начать, чтобы та отправлялась уже к себе. А стоило маме разговор об этом завести, как почувствовала тоску и сожаление.

— Женечка, детка, ну ты чего? — растерялась мама. — Ну если не хочешь, я… Я еще поживу у тебя какое-то время.

— Еще два года? — улыбнулась ей Женя, вытирая слезы. — Нет уж. Твой Михалыч там без тебя уже наверняка с ума сходит.

Степан Михайлович был маминым соседом и другом уже много лет. Много раз делал маме предложение съехаться. Много раз получал отказ. Но не смирился и попытки периодически повторял. А заодно мамины цветы поливал все эти два года. И ее рыбок в большом аквариуме кормил.

— Все там без меня с ума сходят, — весело рассмеялась мама, потрепав ее по руке. — Все скучают. А ты, дорогая… Тебе пора личную жизнь налаживать. Два года, как Вадика не стало. Все положенные сроки траура ты прожила. Хватит. Ищи себе мужчину!

Легко сказать — ищи. Они строем на дороге не стоят. И к ногам ее не падают.

— Ты присмотрись к тем, кто рядом. Нередко это и есть тот самый случай.

Мама убрала посуду со стола. Поцеловала Женю в макушку. Ритуал у них такой был утренний.

— Я пошла одеваться. — Женя направилась к выходу с кухни. — Вечером помогу тебе собраться. Постараюсь освободиться пораньше. Посидим напоследок.

— Не спеши, дорогая. Вещи я уже собрала. Уезжаю через час. Степа за мной приедет, — смущаясь, призналась мама. — Лучше так вот: без посиделок и соплей. А ты присмотрись, присмотрись к тем, кто рядом…

Рядом не имелось никого. Соседи-мужчины были либо семейными, либо очень молодыми, либо некрасивыми. Да и заводить знакомства она не очень умела. Даже в ночных клубах, куда они с подругами время от времени ходили, Женя скучала за столиком, пока девчонки отрывались.

Рабочий день прошел спокойно. Не случилось никаких авралов. Ее рабочее место в регистратуре районной поликлиники сегодня словно обходили стороной проблемные истории. А они иногда случались, да. С нервными пациентами, потерявшими карточки. С необязательными докторами, сунувшими результаты анализов не в ту ячейку.

— Женька, что вечером делаешь? — позвонила одна из подруг ближе к концу рабочего дня.

— Ничего, ты не поверишь!

— Может, сходим куда-нибудь? У меня есть парочка холостых знакомых, которые…

Идти посреди недели ей точно никуда не хотелось. Поэтому она пригласила всех к себе.

— А как же Анна Сергеевна? — удивилась подруга. — Она против не будет?

— Мама сегодня съехала. Устала меня ждать. Так что я с этого дня живу одна.

— Вау! Классно! Все, мы с мальчиками у тебя в семь.