Шрифт:
Закладка:
Я почесал кончик носа. Спешу ли я?
Да нет, не спешу. На самом деле злость меня немного отпустила, и я оценил комизм ситуации.
— Нет, не спешу. Как угодно, на ваш вкус.
Павлов встал и направился к резному деревянному буфету. Тот смотрелся бы нелепо где угодно, кроме этого особняка.
— Мне сейчас должны привезти щенков, — сказал он заговорщицким тоном. — Бульдога, лабрадора, корги. Буду выбирать новую собаку Павлова.
Он захихикал, призывая меня оценить шутку.
— А почему щенка?
— Ну я не рассчитываю постоянно пользоваться псом как методом спасения, — пояснил Павлов. — А уж если заводишь собаку, то надо брать щенка, чтобы вырастить под свой характер. Верно?
Он вернулся с двумя бокалами.
— Виски, — сказал он, ставя бокалы на стол. — В честь нашего повторного знакомства.
Я взял бокал. Посмотрел на Павлова. Помедлил секунду и сказал:
— Если я сейчас выпью, то сильно пострадаю.
Мультимиллионер изменился в лице. Вначале он улыбался. Потом помрачнел. Покачал головой.
— Даже не…
Он взял бокал из моих рук и сделал глоток. Уставился на меня. Сказал с вызовом:
— Ну?
— Значит, дело не в напитке, — ответил я. Встал, прошёлся по комнате. Посмотрел в окно. Павлов следил за мной, полуоткрыв рот. Он выглядел ошарашенным, но совершенно точно не отравленным. — Валим отсюда! — крикнул я и бросился к выходу.
Павлов замешкался, так что на бегу я подхватил его и потащил-понёс перед собой. Хорошо, что он не был толстым, плохо, что был мускулистым.
Но хотя бы не сопротивлялся!
Я не то распахнул, не то вышиб дверь икорно-трюфельным магнатом, когда стекло раскололось, в гостиную влетел дрон и взорвался сотнями крошечных термальных игл. Мне прошило всю спину, пиджак вспыхнул и сгорел вместе с рубашкой. Под потолком гостиной стали рваться баллоны с противопожарным гелем.
Я упал на пол, откатил Павлова в сторону и застыл, тяжело дыша. Мы оказались в комнате, которая на языке богатеев называлась курительной или кальянной, во всяком случае тут были кресла, столы, пепельницы и кальян.
В спине и груди жгло нестерпимо, пол заливало кровью. Я откашлялся, выплёвывая тонкие раскалённые иголки. Где-то выла сирена, на спине тлели остатки рубашки. Поднявшись, я скинул остатки испорченной одежды. Брюки вроде как уцелели. Павлов возился на полу, тараща на меня глаза.
Вбежал охранник, для разнообразия — женская особь хоппера. И, не разбираясь, всадила мне в грудь четыре крупнокалиберные пули.
— Да хоп обеих ваших матерей! — завопил я, кидаясь к хопперше. Она, конечно, действовала с перепугу, но так же нельзя!
Хопперша взвыла от страха и всадила мне пулю прямо в глаз.
— Уймись, дура! — крикнул я. Это было реально больно! Я отобрал у неё пистолет, выбросил куда-то в сторону. Проморгался, вытер залившую лицо кровь. Хотелось пить. Доктор говорил, что это тоже чисто психологическое…
Хопперша с криком выбежала в ту же дверь, из которой появилась.
— Ты уволена! — завопил ей вслед Павлов. Он уже поднялся и теперь совал мне чистый белый платочек. — Никита, как вы? О господи, вы меня спасли! Вы меня спасли, вы приняли весь удар на себя! Боже, боже, я никогда ничего подобного не видел, так вот как это происходит, да? Вы были дырявый, как решето! Я через вас пожар видел!
— Это не пожар, — протирая лицо и отхаркивая последнюю иглу, сказал я. — Термоиглы, они горели внутри.
На всякий случай я заглянул в гостиную, но там всё было в испарениях противопожарного геля.
— Вот ведь паскудство, — сказал я, потом грязно выругался. Пояснил: — Это был мой лучший костюм, между прочим!
И тут я увидел Василису. Она стояла в углу комнаты, совершенно по-детски пряча за спиной зажжённую сигарету. И смотрела на меня. Если её клон и был моложе, то я этого не заметил. С моей точки зрения полгода-год — это совсем ничего.
— Извини, — развёл я руками. — Тяжёлый день! А теперь стою перед девушкой полуголый…
Она покачала головой и сказала:
— Да сколько угодно. Вы Обращённый, так?
Я кивнул. Почесал живот и вытащил ещё одну иглу. Поискал глазами пепельницу, положил в неё.
— Вы мой кумир, — призналась Василиса. — С самого детства. Пап! Ты представляешь — это же Никита Самойлов!
Часть первая
Глава 4
4
Даже полиция в этом квартале была вежливая и деликатная. Никто не начинал с предположений, что мы с Павловым сами устроили взрыв в особняке, пытаясь убить друг друга, смастерить бомбу или сварить особо ужасный наркотик.
И офицер-дознаватель был явно выбран специально для общения с землянами. Не просто гуманоид — рили.
Рили очень похожи на землян, разве что генотипы несовместимы. Основное отличие — красивая внешность и дискретное старение. Лет до пятнадцати они выглядят миленькими детишками лет семи-восьми. А потом, за несколько месяцев, приобретают внешность семнадцати-восемнадцатилетних красавцев и красавиц.
И остаются с такой внешностью, да отчасти и в том же эмоциональном состоянии, примерно до восьмидесяти, после чего так же резко стареют — и доживают свой век благообразными старичками и старушками.
Как бы мы не говорили, что все возраста прекрасны, но все скучают по энергии юности. И всем бы хотелось сохранить молодость подольше. Вот у рили это умение природное — хочешь ты того или нет, невольно покупаешься на их показную юность, энергию и оптимизм.
— Атака была спланирована загодя, — с явным удовольствием сообщил нам с Павловым офицер. Он расхаживал по разгромленной гостиной — молодой, симпатичный, кучерявый блондин. Женщины при виде таких млеют и не знают, какому инстинкту поддаться — материнскому или женскому. — Ваш садовник купил новый дрон две недели назад. Его покупку предвидели, аппарат подменили ещё на этапе транспортировки. Неплохая работа, в качестве садового дрона машина трудилась без нареканий.
Рили одарил нас обаятельной улыбкой молодого Купидона.
— Вам повезло, что вы заметили приближение дрона и догадались о диверсии… так ведь?
Взгляд его больших голубых глаз перебегал с меня на Павлова и обратно. Коварный красавчик. Невольно считаешь его молодым и наивным, а это совсем не факт.
— Совершенно верно, офицер, — сказал я.
