Джесс опустил гудящую голову на руки, потому что эта мысль заставила вспомнить обо всем остальном: о профессоре Вульфе, вновь заключенном в своем собственном одиночном аду из-за того, что, только приведя его сюда, Джесс сумел осуществить свою хитрость. И Морган, Морган, теперь снова в Железной башне, где из нее опять сделали раба в неволе, и даже собственное тело ей не принадлежит.

«Все должно сработать», – сказал себе Джесс. Он не может использовать Кодекс, который ему предоставили, ведь очевидно, что Некса увидит каждую буковку, выведенную его пером, будет следить, как слова появляются в реальном времени, отражаясь в ее собственной зеркальной копии. А с браслетом, затянутом на запястье, Джесс не может улизнуть, чтобы отправить сообщение.

Все были под замками, у каждого свой. Дарио, Халила, Томас, Глен, капитан Санти… все теперь пленники, отправленные на корабль Красного Ибрагима, который привезет их в Александрию, чтобы продать Библиотеке. Именно такую сделку заключил отец Джесса с его коллегой-контрабандистом. Красный Ибрагим в свою очередь поставит свои условия архивариусу.

Каждый из друзей Джесса, каждый, был в дюйме от смерти или тюремного заключения.

«Как я вообще мог подумать, что все это сработает?» Не то чтобы у Джесса был большой выбор; он понимал, что отец предаст их в Англии, и такое решение стало последней отчаянной попыткой оставить хоть какие-то козыри в рукаве, когда предательство совершилось. Вульф, например; Джесс привел с собой профессора Вульфа не случайно. Джесс боялся, что из всех них именно Вульфа архивариус прикажет казнить сразу же. Джесс с Дарио сошлись во мнении, что если доставить Вульфа в подарочной упаковке, то это станет единственным приемлемым вариантом из всех плохих, какие у них имелись. Джесс отлично понимал, что в лучшем случае Вульфа вновь заключат в темницу, которая уже чуть не погубила его до этого.

Нет, хороших вариантов не было.

Выбор же привести Морган был скорее стратегическим, потому что из всех именно Морган имела больше шансов обратить все в свою пользу… однако это означало, что ее отправят обратно туда, где она меньше всего хотела оказаться: в Железную башню.

Стоя теперь здесь, в шаге от смерти, Джесс не очень-то был уверен в том, что у него вообще был план.

Однако ничего другого тоже не было.

Джесс открыл бланк и нашел карту города. Он отыскал то место, где сейчас находился, рядом с районом дипломатов, в пешей доступности от серапеума, Александрийского университета и тщательно охраняемых территорий Великих архивов.

Он был неподалеку от того места, где в последний раз посещал Александрийский теневой рынок – криминальную империю Красного Ибрагима. Однако противозаконные шайки никогда не сидели на одном месте; это вечно походило на игру в кошки-мышки с библиотечными солдатами, опасную игру. У Джесса не было ни малейшего представления или способа выяснить, где теневой рынок расположился сейчас, без помощи линий связи, которыми пользовались родные. А отправляться выяснять он не мог, потому что Библиотека внимательно следит за каждым его шагом.

А Дарио, чтоб его, не вышел на связь, как было оговорено. Джесс всюду пытался отыскать знак – особенно когда они проезжали мимо посольства, – однако Сантьяго, как всегда, доказал, что на него можно положиться только тогда, когда это выгодно ему самому.

Это было нечестно, но в настоящий момент было очень правдиво.

Джесс заснул, несмотря на нескончаемый поток тревоги в сознании, который не мог отключить. Сколько он спал, понятия не имел, однако внезапно сел ровно в полной готовности сражаться.

Он мог бы списать все на ночной кошмар, однако знал, что дело не только во снах. Что-то было не так. Внезапная волна адреналина заставила Джесса пожелать вскочить на ноги, но он сдержался. Любое необдуманное движение могло оказаться неправильным.

Маленький ручной фонарик мелькнул неподалеку, и Джесс увидел мужчину примерно тридцати пяти лет, стоящего менее чем в трех метрах от него, расслабленно опиравшегося о кухонный стол. Как он умудрился преодолеть запертую на замок дверь и окна с решетками, Джесс понятия не имел, однако важнее было то, что у мужчины не было при себе оружия, а сам он приложил палец к губам, а затем обвел тем самым пальцем в воздухе невидимый круг и приложил палец к уху.

Здесь были некие датчики. Прослушка. Это предупреждение.

Джесс замер и огляделся, ища чем – и на чем – можно писать, однако нашел лишь предоставленный Библиотекой Кодекс на столе. Джесс снова придирчиво поглядел на мужчину и теперь, когда он совладал с первым порывом броситься в драку, поймал себя на мысли о том, что мужчина выглядит отдаленно знакомым. Совсем немного, и Джесс не был уверен, что видел его прежде…

А потом до него дошло. Джесс глядел на испанца, в чертах которого угадывались черты Дарио Сантьяго. Выше, худощавее и без дьявольской козлиной бородки, которую вздумалось отращивать Дарио.

Джесс задумался на несколько секунд, а затем медленно спросил на пальцах: «Вы от Сантьяго?»

Мужчина, кажется, удивился, затем обрадовался, а потом ответил так же медленно: «Да. Дарио научил тебя языку жестов?»

Сестра Дарио родилась глухой. Почти все в его семье, как говорил Дарио, выучили язык жестов. И Джесс подумал, что это очень даже полезный навык, когда они сидели без дела в тюрьме в Филадельфии. Да и это занятие по крайней мере помогало им с Дарио скоротать время.

«Научил, – подтвердил Джесс. – Зачем вы здесь?»

«Помогаю. – Мужчина широко развел руками и пожал плечами. – Дарио попросил. Что я могу сделать?»

Дарио, среди всех друзей, был тем, кому Джесс доверял меньше всего… до недавнего времени. Теперь в душе Джесса начала зарождаться новая благодарность за умения испанца играть в эту игру обмана.

Однако можно ли доверять этому мужчине? Сказать по правде, Джесс даже не был уверен, что его подослал Дарио. Да и навыки Джесса в языке жестов не были такими уж выдающимися и достаточными для того, чтобы углубляться в тщательный допрос… и времени на то у них не было. Однако этот призрак как-то проник в дом, и ему необходимо убраться отсюда до того, как Библиотека заподозрит что-то необычное.

«Ты во мне сомневаешься, – сказал жестами мужчина и так лихо ухмыльнулся, что оказалось невозможно не улыбнуться в ответ. Джесс ощутил знакомую смесь недовольства и – нехотя – благосклонности. – Ты молодец. Дарио сказал, что ты будешь сомневаться. Он сказал сообщить тебе, что мне можно доверять… – В этот момент мужчина внезапно запнулся, задумавшись о подходящем жесте, а потом осторожно показал слово по буквам: – Трубочист».

О. Какое старое и знакомое оскорбление, которое Дарио не упускал ни единой возможности употребить на протяжении последнего года. Теперь в этом слове хотя бы проскальзывала душевная