Шрифт:
Закладка:
Оливия тем временем продолжала:
– Она до самого последнего момента не показывала мне этот артефакт, и я очень удивилась, увидев платье. У Нори… Лианор не было к нему украшений, и я одолжила свои. Я дала ей ридикюль, взяла под руку, и мы вышли тут же. У нее просто не было времени положить в него хоть что-то, даже ключ от комнаты. Однако утром в сумочке оказался яд.
Глава 5
– Она могла переложить в нее мышьяк из кармана уже на балу. Взяла с собой несколько порций, разложила по нескольким местам, чтобы удобнее было достать, – возразил граф.
– Лезть в карман мундира сквозь иллюзию юбки под десятками взглядов? Комнат для отдыха дам там не обустраивали.
В хороших домах хозяева выделяют гостьям комнату, где можно поправить растрепавшуюся прическу, привести в порядок туалет и отдохнуть. Но университет – все же не дом, да и бал в честь посвящения был раза в два короче, чем те, что давали в хороших домах, а потому и необходимости в таком помещении не нашлось. Нори просто негде было уединиться.
– Ей негде было уединиться, – Оливия словно читала мысли Родерика. – Молодые люди не отходили от нее ни на шаг, Лианор оказалась очень популярна на этом балу. Так что яд в сумочку положила не она. Я думаю, что это сделал кто-то, кто полагал, будто она будет в мундире, и обнаружив платье, решил что…
– Выводы пока придержи при себе, – перебил ее Лерой. – Факты.
– Сумочки и прочие мелочи барышни, как и в наше время, оставляли на галерее? – поинтересовалась Кассия.
Оливия кивнула.
– Я начинаю думать, что в ворчании стариков, дескать, университет портит нравы, позволяя молодежи развлекаться без родителей, была своя правда, – Кассия задумчиво добавила: – Или я старею, но очень хочется сказать, дескать, в наше время…
– За балом присматривают преподаватели, и довольно успешно. Хотя насколько мне известно, после того, как корона стала оплачивать учебу простонародью, различные… – граф сделал выразительную паузу, – недоразумения участились. Мне тоже хочется сказать «вот в наше время», но, возможно, дело не в старости.
– Недоразумения, да… Одно из таких недоразумений случилось вчера. Лианор перебрала. Перебрала очень сильно, едва на ногах стояла, – сказала Оливия.
Кассия сокрушенно покачала головой.
Родерик мысленно хлопнул себя по лбу. Какой же он балбес! Смущать не хотел! Мог бы тишком прийти, убедиться, что все в порядке, и уйти. Зная Кассию и барона Аллеманда, он был уверен, что в приюте спиртного не было. Нори – разумная девушка, но самая разумная девушка, впервые попробовав хмельное, может просто не рассчитать количество выпитого.
– Как она добралась домой? – не выдержал он.
– Помогли близнецы с его факультета. Ты их знаешь?
Родерик кивнул.
– Хорошие парни.
– Да, и я проводила ее до общежития и передала с рук на руки Дейзи, прежде чем вернуться на бал. Я не знаю Дейзи, но один из парней…
– Я знаю Дейзи. Она надежная. Спасибо, Оливия.
И остальным тоже надо будет сказать спасибо. А потом серьезно поговорить с неудачливой пьянчужкой, чтобы подобное не повторялось. Но все еще хуже, чем казалось поначалу. Если эта история дойдет до сыска, ни одно слово Нори не станут принимать всерьез. Перепила, с пьяной обиды решила отомстить и отравила Бенедикта.
– Но Лианор весь вечер утверждала, что выпила лишь один бокал игристого, – продолжала Оливия.
– Все пьяные твердят, что они лишь попробовали, – усмехнулся граф.
– Тебе лучше знать, я видела не так много пьяных. Однако буквально за два танца до того, как Лианор увели с бала, я разговаривала с ней, и она была совершенно трезвой.
– Насколько трезвой была ты? – поинтересовался Лерой.
– Не абсолютно, но и не пьяна, – спокойно ответила Оливия. – И потому я могу уверенно сказать – в первую половину вечера от нее не пахло вином. Речь и жесты не изменились. Зато после того, как она выпила бокал игристого, предложенный Бенедиктом в знак примирения, Лианор очень быстро развезло.
– Бенедикт предложил помириться? – не поверил Родерик. – Да он скорее бы сам мышьяк в бокал сунул!
– Мне тоже показалось это странным, поэтому я проверила вино на яды. Ничего, кроме спирта.
Который, как известно, тоже яд.
– Но, если в вино просто плеснули спирта, обычный магический анализ этого не покажет, – заметил Родерик.
– Мы снова переходим в область предположений, а я просил факты, – вмешался граф.
– Лианор утверждала, что этот бокал вина был единственным за вечер. Утверждала очень настойчиво. Но когда я проверила на яды ее бокал с тем, что она называла лимонадом, в нем тоже был спирт.
– Зачем ты это сделала? – спросил Лерой.
– Потому что ты был прав, когда сказал, что Лианор мне понравилась. Слишком уж быстро ее развезло, я хотела понять почему. Бокал пах спиртом, но это действительно был лимонад.
– Ты пробовала?
– За запахом спирта чувствовался лимон, а не винный аромат. И Лианор говорила, что последний выпитый ею бокал горчил.
– Это все?
– Нет. Бенедикт был не единственным, кто захотел помириться с Лианор в тот вечер. Совсем незадолго до бала к нам заходила Корделия, баронесса Вудруф.
Родерик застонал про себя.
– Я не знаю, что они… – Оливия осеклась. – Впрочем, теперь я, кажется, знаю, что, точнее кого они не поделили.
«Мы не вещь, чтобы нас делить!» – рыкнул Сайфер.
Родерик был совершенно с ним согласен. А еще хотел провалиться сквозь землю и чувствовал себя на удивление глупо, как будто он стал барышней, из-за которой дерутся мужчины.
Хотя «дерутся» – преувеличение, про драку он не слышал ничего. Зато слышал, что Корделия распускала грязные сплетни про Лианор. Об этом рассказал побитый Нори парень, когда Родерик вызвал его на разговор. И у Корделии после той истории сильно пошатнулась репутация среди молодых людей, учившихся на последнем курсе факультета. До барышень эта история то ли не дошла, то ли просто с Родериком никто из них особо не откровенничал.
Но почему Нори вообще стала разговаривать с Корделией?
– Хотя надо было, наверное, сначала рассказать, что было за несколько дней до того, – сказала Оливия, прерывая его размышления.
Родерик выругался про себя, услышав историю с бельем, о которой раньше не знал. Впрочем, откуда бы ему узнать? Нори слишком горда,
