Я тихонько присвистнул.

— Это долгий путь, — я огляделся по сторонам, словно оценивая все прелести депо Винники. Это была заправочная станция и складской пункт — один из немногих транспортных узлов этого района. Теперь всё это находилось под властью Империи, и местный губернатор был назначен Верховными Лордами Терры, но для большинства людей мало что изменилось. Станция Винники была пыльной, грязной, вонючей, уродливой и совершенно безликой.

Как ни странно, но мне это даже нравилось.

— Двенадцать в день, и мы договорились, — сказал я братьям Синан, Десять было мало. Двенадцать вполне разумно и нужно было поторговаться, чтобы не вызвать их подозрений относительно меня, в то же время исключив вероятность, что они уйдут.

— Тебе здесь так нравится? — усмехнулся Рошан.

— Это честная работа, — спокойно ответил я.

Братья посмотрели друг на друга. Затем Рошан повернулся и передал Виннике небольшой мешочек с монетами — ее гонорар за подбор кандидатуры, а Адарам кивнул мне.

— Честная сделка, Азра. Двенадцать в день. Будь в Альфа-Бэй по исходу цикла, вместе со всем, что соберешь. Однако места у нас не много.

— У меня не много вещей, — ответил я. — Я приду.

Дабы не вызвать вопросов, я сдержал легкую улыбку, вызванную назначенным им местом сбора. Я изменял электронные записи, касающиеся назначений отсеков для прибытия и отбытия больше для собственного развлечения, чем для какой-то конкретной цели, но это был хороший опыт. Винника не заметила моего вторжения в её систему, возможно, потому, что я постарался все сделать как можно более аккуратно. Это было ценным напоминанием о том, что люди редко обращают внимание на что-то, если им кажется, что оно функционирует должным образом.

Теперь, настало время проверить эту теорию более тщательно.

* * *

Краулеры представляли из себя три массивных сухопутных транспортника, гораздо больших, чем те, что я видел на плато Жаринам в тот день, когда меня нашел отец. Так же, несмотря на свою массивность, они были способны развивать приличную скорость, а их огромные размеры представляли угрозу для любых бандитов, ищущих легкой добычи. Грозные, но не невозможные: вот почему братья Синан стремились заменить своего человека и по этой причине я сейчас сидел в куполе, положив одну руку на приклад сдвоенного тяжелого стаббера и смотрел на далекие очертания Суматских холмов и заходящее солнце.

— Движение на востоке, — раздался в наушниках голос Рошана. Это была примитивная вокс-сеть малой дальности, но она служила нам достаточно хорошо. — Похоже… полдюжины машин, поднимающих достаточно пыли, чтобы понять, что они очень спешат.

Я находился на западном борту своего краулера и не оглянулся. В конце концов, моя работа заключалось в том, чтобы следить за доверенным мне направлением. Если эти машины принадлежали бандитам, то я ничего не мог сделать, пока они либо не подойдут к нашему западному флангу, либо не захватят нас. Однако я видел, что мои коллеги не так дисциплинированны. У каждого краулера были оборонительные башни на носу и корме с каждой стороны, а я находился в западной башне замыкающей машины. По всей длине колонны другие охранники вытягивали шеи или вставали на своих местах, чтобы всмотреться в темень востока, пытаясь разглядеть, что приближается к нам.

Это была естественная реакция. Человеческая реакция, присущая наемникам, чья подготовка была нацелена исключительно на выживание. Они, вне всяких сомнений были жестоки… Но не дисциплинированны.

Это была та черта, которой мог воспользоваться человек, понимающий человеческую природу.

От заходящего солнца отделились флаеры: три длинноносых и быстрых машины, которые, не смотря на свою ветхость, были весьма смертоносны. Все трое вместе взятые не смогли бы сравниться с блестящим золотом величием корабля моего отца, но ни его машины, ни Его самого здесь не было. Шум встроенных в крылья винтов, удерживающих их в воздухе, по большей части заглушался гулом двигателей наших краулеров, охранники же были отвлечены более заметной угрозой, маячившей на востоке, а самих флаеров надежно скрывало заходящее солнце. Если бы меня там не было, наш конвой оказался бы застигнут врасплох и был бы обездвижен их мощным вооружением, что позволило бы наземным машинам подобраться поближе и попировать на наших останках, забрав тот ценный груз, что мы перевозили.

Однако у меня было преимущество: я придумал этот план и побудил бандитов к действию.

Флаеры подлетели ближе, думая, что у них есть свой человек в колонне. Я разыскал их предводительницу, женщину по имени Самарата, ещё до того, как добраться до Оз-Траллии. Я уверил её, что план сработает и акцентировал внимание на богатствах, которые вскоре будут принадлежать ей. Оказалось, что я могу быть весьма убедительным, когда захочу. Ложь слетает с моего языка так же легко, как и дыхание.

Я должен был обратить своё оружие против своих же коллег. Но вместо этого я прицелился во флаеры.

Смертному лишь чудо помогло бы сосредоточится на силуэтах флаеров, нацелится на винт и повредить его — единственный элемент, который можно вывести из строя единичными выстрелами. Успех мог быть достигнут, только если бы какой-нибудь случайный выстрел, выпущенный в отчаянии, достиг бы цели…

Однако, я не был смертным и мои выстрелы из стаббера попали и сбили первого. Затем второго…

Третий рефлекторно открыл огонь, не успев толком прицелится в краулер, затем я взорвал и его винт тоже. Реактивный зажигательный снаряд пролетел над моей головой и взорвался где-то далеко за краулером, выбросив огромный столб пламени и облако пыли над местом попадания, располагавшемся на дне давным-давно высохшего океана. Однако, любому, кто увидел бы происходящее со стороны, показалось бы, что нападающий успел сделать второй выстрел, так как позади меня прогремел еще один взрыв. Устремившись вниз, навстречу своей гибели, флаер забрал меня с собой…

Даже будучи подготовленным к этому — в начале своей смены я сам установил взрывчатку и все время держал детонатор в руке — ударная волна все равно ударила меня сильнее, чем что-либо, что я когда-либо испытывал ранее. Она лишь едва повредила краулер, но сбила меня с ног, и даже бронежилет, надетый на меня, не смог полностью защитить от ударной волны. Моя спина была изодрана в клочья и горела от боли.

Однако страховочный ремень выдержал. Я полетел вниз и столкнулся с корпусом краулера снаружи с глухим ударом, который выбил из моих легких те немногие остатки воздуха, что остались в них после взрыва. Одним движением я отстегнул упряжь и упал, приземлившись на узкий бортик, который располагался над гусеницами и не позволял поднимаемой ими пыли заслонять обзор охранникам.

А вот там я чуть не погиб. Такое падение не слишком бы повлияло на меня при обычных обстоятельствах, но я задыхался, у меня раскалывалась голова, а мышцы спины были повреждены, и я едва не потерял равновесие. Я спас себя от падения и приземления в грязь, проносившуюся внизу, только в отчаянии протянув руку и ухватившись за неровности в сварных швах внешнего корпуса краулера.