Изучаю черты её лица и пытаюсь понять, как так вышло, что из забитой пухлощёкой бочки она превратилась в такую привлекательную красотку? Твою ж мать… Стискиваю зубы плотнее. Я не должен думать о ней так. Это же ёбаный пиздец!! Я не должен скользить по её коротким спальным шортикам ТАКИМ взглядом!

Нервно сглатываю, отворачиваясь к чайнику. Большим извращенцем я себя в жизни не чувствовал! Хочется отмыться от этих мыслей! Перестать представлять её голой! Но воспоминания о нашем сексе в душевой всё равно пробиваются через броню, а в ушах, будто нарочно, звучат её стоны…

— Чай будешь? — спрашиваю, стараясь унять дрожь в руках.

— Да, можно… — отзывается негромко.

Щёлкаю кнопкой, и всё не решаюсь повернуться. Жесть… надо что-то ей сказать! Вот только что…

— Родителям не скажем, — она первой нарушает молчание. — Мать с ума сойдёт… а отец… у него, наверное, случится инсульт.

— Ага, — только и отвечаю. Ладно, хотя бы в этом мы с ней сходимся во мнениях. О произошедшем нельзя знать ни одной живой душе! Это уйдёт со мной в могилу. И, судя по тому, какая у меня сейчас тахикардия, ждать уже недолго осталось.

Чайник кипит, и бульканье воды нарушает сгустившуюся зловещую тишину.

— Я внезапно вернулась… — гулко произносит сестра. — Мы с мамой поссорились, я никого не предупредила и приехала, хотела сделать сюрприз своему парню…

— Парню, ага, — в голове новая вспышка. Помню, как она плакала там, в ванной, страдала по какому-то долбоёбу, а я пообещал себе, что непременно сделаю так, чтобы она его забыла. Бляааадь…

— В общем, сюрприз не удался… — Полина вздыхает. — Меня не должно было быть на той вечеринке!

Молча оборачиваюсь.

Да и меня там быть не должно было. Хотел, ведь, сразу уехать, как только понял, что Артёма там не будет. Твою ж мать… какого хрена я остался⁈

Хотя, от мыслей о том, что в противном случае Полину бы поимел Гера, к горлу подкатывает тошнота… Прикрываю глаза и тру переносицу. Нет. Я, вообще, больше не должен думать о Полине так, чтобы в одном предложении помещались её имя и слово «секс». Это табу!

Достаю с верхней полки мятный чай. Беру кружку и кидаю туда пакетик. Потом заливаю кипятком и ставлю перед ней. Наконец, нахожу в себе силы снова на неё посмотреть.

Хрупкая, потерянная… Даже без грамма косметики охрененно милая! Большие грустные глаза смотрят на меня со страданием.

— Надо это просто забыть, — цежу сквозь зубы. — Я, вот, уже почти забыл! — вру, конечно. Но надо же как-то разрядить обстановку?

В её голубых глазах мелькает какое-то непонятное чувство. Пухлые губки сжимаются в плотную линию.

— Забыл, значит? — спрашивает дрожащим голосом.

— Забыл, — отвечаю уверенно. — Ничего сложного!

— Вот так просто?

— Вот так, — щёлкаю пальцами в воздухе. — Всё, считай, ничего не было!

Полина смотрит на меня испепеляющим взглядом, а потом резко отодвигает от себя кружку, расплёскивая чай.

— Сам пей свой чай дурацкий! — выпаливает и расправляет плечи. — Я спать!

Вихрь золотых волос ударяет меня по лицу, когда она резко разворачивается ко мне спиной. По привычке взгляд опускается на её задницу, которая скрыта под крошечными шёлковыми шортиками. Пипец… лучше бы я туда не смотрел!

В груди вспыхивает адский огонь, и я тушу его, быстро отхлёбывая кипяток из чашки. Горячая жидкость отрезвляет, и я быстро перевожу взгляд в потолок. СУКА! И вот как мне прикажете жить с ней в одном доме⁈

Полина опрометью бросается к лестнице, и я слышу топот её босых ног.

Медленно допиваю чай, не понимая, какая муха её укусила? Что я такого сказал? Мы же договорились всё забыть, так чего она теперь бесится?

Вздыхаю, видя первые всполохи рассвета на небосклоне. Надо поспать хотя бы несколько часов перед завтрашним матчем…

Поднимаюсь по лестнице и открываю дверь спальни, в которой я жил последние полгода.

И, конечно же, вижу её! Полина накрылась одеялом с головой и отвернулась к окну.

— Эй, — хмурюсь. — Это моя комната. Тут мои вещи!

— Вовсе нет! — бурчит. — Я тут жила до того, как мы с мамой уехали в Штаты! Так что ищи себе другую!

Закатываю глаза, а потом перевожу взгляд на рисунок на стене, который так и не успел закончить.

— Не, ни хрена. Я тут уже всё под себя переделал! Иди выбери себе другую!

В этот момент мне прямо в лицо прилетает подушка. А потом летит ещё что-то. Потяжелее!

— Твою мать! Больно же! — потираю плечо.

Она в меня книгой запустила! Вот же стерва!

— Свали из комнаты, придурок! Оставь меня в покое! — вопит, краснея.

— Ой, только не реви снова! Истеричка!

— Кто, я⁇ — она прищуривается и хватается за другую книгу, уже прицеливаясь в меня.

— Ладно, сегодня я уйду! — сдаюсь. — Но не думай, что этот вопрос закрыт!

Разворачиваюсь и громко хлопаю дверью.

Как же она меня бесит!

Глава 10

Полина

Уснуть не получается до самого утра. Я всё ворочаюсь в постели. Простынь подо мной сминается, комкается. Мне чудится, что подушка пахнет ИМ. Невыносимым, заносчивым братцем, который так легко смог всё «забыть». Просто по щелчку пальцев. Как же мне от этого горько!

Вижу, он не врал. Я, и правда, для него никакая не особенная! Просто очередная девчонка, что «дала» ему на вечеринке. Отчего-то понимаю, что таких как я у него было очень много… А у меня… он — единственный. Как же гадко! Просто невыносимо! Хочется отшкрябать порочные воспоминания, что приклеились к внутренней стороне черепной коробки! Я уже жалею, что не была пьяна… Может быть, тогда бы моя память не была столь отчётливой и яркой? Чёрт… я думала, что мы оба будем помнить и страдать, но, выходит, страдать буду только я. Ведь женщины не забывают своих первых мужчин. Даже тех, кого вычеркнуть из памяти больше всего на свете!

После долгих бесплодных попыток заснуть, я накрываюсь одеялом с головой и высовываю наружу лишь нос. И какого фига этот англичанин, вообще, приехал⁈ Что ему в Лондоне своём не сиделось? Всё равно же тут на всех свысока смотрит! Ну… или только на меня?

Прикрываю глаза и молюсь лишь о том, чтобы поскорее заснуть. Видимо, Вселенная решает, что с меня на сегодня хватит, поэтому дарит забытье.

Когда открываю глаза наутро, с противоположной стены на меня смотрит какая-то причудливая полуголая женщина, изображённая на картине в стиле поп-арт! Закатываю глаза! И кто, вообще, дал право этому наглецу хозяйничать в моей спальне и разрисовывать стены⁈ Сцепляю зубы плотнее и поднимаюсь, решая как можно скорее закрасить это безобразие! Хотя, на самом деле, картина хороша. Наверное, он нанял кого-то, чтобы её нарисовали. Но я идти у него на поводу не собираюсь! Возьму жизнь в свои руки и верну всё как было! Конечно, невинность я вернуть не смогу… но, зато, всё остальное — легко! Завтра же закрашу эти художества!

Когда я возвращаюсь в комнату после душа, выясняется, что картина — не единственное, что этот придурок решил изменить в моей комнате.

Не могу найти своё бельё! Чёрт… открываю шкафы один за другим. Он что, его куда-то спрятал⁈

Обёрнутая полотенцем выхожу из комнаты.

— Даниил! — повышаю голос, останавливаясь к коридоре.