Глава 3. Явление отца народу

У Эвансов я, кажется, снова всех удивил, видимо тем, что не за рыжей пошел, как телок на веревочке, а начал активно общаться с миссис Эванс и с Петуньей. В основном по поводу того, что "мама Эйлин болеет". Петунья же вдруг начала расспрашивать про меня самого, пришлось ей наплести про околомагические заболевания и истощение после ритуала с директором. Старался, чтобы прозвучало, словно тот старался мне на пользу, хотя лично я не был в том так уверен. Особенно после того, как тот в голове моей пошерудить собрался.

«А здоровье у меня не очень», — никак не мог я отделаться от воспоминаний о Шарике из Простоквашино, слишком похоже звучало… Старался, чтобы не слишком жалобно, да поскорее сместил акцент на то, что беспокоюсь за мать. Так что упаковку какого-то местного маггловского успокоительного мне для нее вручили. Даже неудобно как-то стало.

Но какое лицо стало у Лильки, когда я с Петуньей пошел в ее комнату разбирать маггловские учебники! Впрочем, у Пет личико тоже выражало гремучую смесь любопытства и офигевания. И еще кой-чего вроде пожелания сестрице утереться. Любящие сестрички, ничего не скажешь. Утконос с ехидной. Дуры мелкие и завистливые. Вытащил старшую вместе с учебниками в гостиную, позвал Лили, стали в естествознании разбираться.

Когда до рыжей дошло, что едва ли не все знания после нормальной школы из ее головы чудесным образом испарились, это тоже надо было видеть. Не дура девочка, не все у нее потеряно. Миссис Эванс, при этом всем присутствовавшая, надо отдать должное, выразила серьезное и вполне оправданное беспокойство насчет Хогвартса, но чтобы не отпускать туда дочь… Не реально же. Кто им даст-то?

— К сожалению, поздно, — я тяжело вздохнул. — Вы ведь понимаете, что все юные волшебники на учете? Если вы оставите Лили дома, к вам просто приедут, поработают с вашей головой, и вы с радостью отпустите ее снова, причем, скорей всего, даже и не вспомните потом ничего. А то и вообще забудете, что у вас дочь есть, хотя это, конечно, чересчур, но бывает.

— Как?! — ахнула миссис Эванс.

Пришлось рассказать немного о легилименции и обливаторах. Кратенько. Напугал всех до дрожи в коленках и даже себя немного. Лили ожидаемо не поверила, ну да фиг с ней. Петунья, кажется, задумалась, тоже полезно. Но главное, миссис Эванс прониклась, что сказка-то так себе, страшненькая местами. Хотя и в мире без волшебства жизнь не особо отличается. Рассказал пару свежесочиненных примеров о том, как менялось отношение родственников-магглов к детям-волшебникам, внимали едва не с открытыми ртами, надеюсь, семья малость встряхнется и начнет работать мозгами. Если нет… Что ж, я сделал, что мог. Кажется, они все же серьезно задумались.

Узнал, что мистер Эванс просто удачливый коммивояжер, удивился. Потому что этот мужик, судя по состоянию дома, весьма недешевого, должен уметь продать моряку ведро воды забортной и белым медведям снег зимой. Я же уже немного в курсе здешних расценок — специально с соседями пообщался. Но увы, отец семейства в отъезде, прямо как мой, так что полезное знакомство придется отложить.

Лиля еще уперлась, мол, она обратно в маггловский мир не собирается. Господи, ну какая же еще дурашка!

— Видишь ли, дело в чем, — обратился я к ней. — Мир у нас так-то общий. Одна планета. И законы, действующие на ней, продолжают действовать, им без разницы, что одна тысячная часть особей одного из живущих на планете видов о них думает. Но если ты их не знаешь и не понимаешь, то рано или поздно нарвешься на их исполнение и, скорей всего, самым неприятным образом. Вот, смотри, волшебники могут заклинать ветер? Нет?

— Мерлин мог.

— А что после того было, ты читала?

— Буря была. Так он же этого и добивался.

— Буря — это последействие. Ну как тебе объяснить? Ладно, давай с законов Гампа. Ничто нельзя создать из пустоты, верно? И где у нас тут пустота?

— Так вот же… Ой. Это ж воздух! В нем же… О…

* * *

А девчонка и правда не дура. Но местами упертая, как все бараны солнечного Дагестана разом. «Есть магия, и все объясняется ей», и точка. Но какие-то связи все же пытается строить. Пока доказывал обратное, два раза почти вспотел, но меня тоже клинануло. Зато как на меня смотрели ее мать и сестра, когда я доказал-таки! Если честно, я уже и сам не помню, как. Выпить бы сейчас грамм пятьдесят…

Выпил чашку чая. Попросил покрепче. Хочу домой и кофе. И помолчать, хорошо бы пару дней. Эх, мечты, мечты. Не, в школу ни ногой, когда вырасту.

— Что же мне делать, Северус?

Это она мне? Охо-хо.

— Ну, я бы предложил продолжить учиться в обычной школе, как самое простое. Ты умненькая, справишься, — я повернулся к миссис Эванс. — Экстернат — знаете, что такое?

Эвансы дружно кивнули, Лили расцвела, а я обратился к старшей сестре.

— Петунья, ты ведь сможешь помочь? А если ты и со мной позанимаешься, я приготовлю зелье для густоты волос, оно на всех одинаково действует. Все ваши девчонки обзавидуются, гарантирую. Кстати, ты и сама кое-что можешь попробовать, я дам переписать. Без добавления магии и из простых растений можно много чего полезного получить.

Старшая сестрица просияла. Младшая вроде тоже, но как-то мне выражение ее глазок не понравилось.

Нет, Лиля, это вовсе не дыбоволосное, как ты подумала, что явно было написано на твоей нахальной и хитрой мордочке. Но я этого тебе не-ска-жу.

* * *

Домой я летел, не чуя под собой ног. Какая лаборатория, просто посидеть на кухне в углу, в тишине. Или полежать. Хотя… в подвале тихо и уютно. И никому ничего не надо объяснять, я там буду один. И котлы. И идеи… Чертов Дамблдор, я, кажется, теперь жизни не мыслю без котла и черпака.

Дома довольная матушка тщательно терла старую тарелку какой-то тряпкой. О, чистой. Ну и ладушки. Зато сытая, тщательно умытая и причесанная, вот только надо будет еще в универмаг сходить, приодеть. Кофе я себе сварил двойную дозу на обычную чашку, глазки открылись, настроение повысилось… Тарелку у матери отбирать не стал, может, она так успокаивается. Пока то да се, выяснил, что к директору она отправится еще не скоро. Верховный Чародей и глава Визенгамота ответил, что ему тоже очень интересно, что такое со мной получилось, но освободится он только к концу месяца.