и тренировка, чтобы как следует кровь погонять.

Вскоре замечаю нечто странное. Повозка начинает покачиваться чуть сильнее, чем прежде. А ведь я вроде как не особо-то и стараюсь, всё делаю, как прежде. Глубже под повозку не подседаю, пятками в землю сильнее не упираюсь да и спину лишний раз не нагружаю, но всё равно прогресс есть.

Странно это всё — ну да ладно, может, у повозки под колёсами новая колея образовалась из-за моих постоянных рывков, вот она и сдвинулась? А возможно, мне просто кажется. Тем более что и пот, который мне глаза застилает, какой-то гнилью отдаёт, судя по запаху.

Чудится, наверное, — отмахиваюсь я и дальше продолжаю тянуть.

На себя и короткий отдых, на себя и короткий отдых, на себя и короткий отдых…

Череда однотипных движений постепенно сливается в белый шум. Вскоре я теряю счёт времени. Количество повторов перестаёт меня волновать.

Разум постепенно замирает, словно комар, вляпавшийся в густую смолу, но я всё так же продолжаю ТЯНУТЬ — потому что таков ПУТЬ!

Глава 3

Кто я, что я здесь делаю, откуда этот жар в груди? — эти и другие вопросы неустанно проносятся у меня в голове. Я не помню на них ответа, но знаю одно — надо продолжать тянуть.

— Крак! — внезапно раздаётся громкий хруст.

Вслед за странным звуком приходит осознание — я падаю. Правда, ни как следует удивиться ни тем более испугаться не успеваю, довольно скоро мой зад касается чего-то твёрдого. Лёгкая боль проносится по всей спине, от основания копчика до самого затылка.

Болезненные ощущения отрезвляют, они словно бы выдёргивают меня из дремы. Я снова осознаю себя. Вспоминаю кто я и где нахожусь. Но не успеваю я порадоваться этой новости, как осознаю ещё один неприятный факт — мои глаза, они НЕ ОТКРЫВАЮТСЯ! Веки как будто слиплись между собой.

Дрожащей рукой провожу по лицу и нащупываю какую-то плёнку. Сухую и гладкую, чем-то похожую на целлофан. Она покрывает весь мой лоб, глазные впадины и щеки до самого подбородка.

На пробу царапаю её ногтями и тут же понимаю — не стоило этого делать. Мне в нос забивается отвратительный запах наподобие того, что бывает у скисшего молока.

На кончиках пальцев, которыми я порвал плёнку, ощущается противная слизь.

И эта дрянь у меня на лице⁈

Не в силах побороть отвращение, начинаю с остервенением сдирать плёнку со своего лица. Вонь усиливается. Но это неважно, я и не думаю сбавлять темп. Как говаривал мой дед: лучше лишний раз перебдеть, чем потом ходить и бздеть.

Довольно скоро мои ладони покрываются липкой слизью, но и это не беда. Главное — я снова могу видеть!

Разлепив веки первым делом осматриваю собственные руки — уж больно интересно мне, что же это за дрянь такая была у меня на лице.

На первый взгляд непонятная субстанция больше всего походит на нефть — такая же чёрная и маслянистая, разве что погуще и пахнет по-другому, точнее, воняет. От очередного вздоха меня снова воротит. И только в этот момент я замечаю, что чёрная плёнка добралась не только до моего лица, но и до босых ног. А ещё до груди и до всего того, что скрыто под одеждой.

Ну и как это понимать? Ощущение такое, будто я как следует пропотел, вот только не обычным потом, а скисшим молоком, окрашенным в чёрный цвет.

Будь я у себя на родине, то первым делом тут же рванул бы в ближайшую больничку, очередь за старушками занимать. Но я не там, а значит, и варианта такого у меня нет. А жаль. Что ж придётся тогда уповать на чудо и надеется на то, что здесь все так потеют. Тем более что чёрная слизь — не единственная моя проблема. Есть ещё одна: я не понимаю, как я оказался там, где оказался.

Оглядываюсь. Рядом не останков трактира, ни знакомой рощи. Зато впереди, метрах в сорока виднеется тот самый тракт, ведущий к городу.

Но и это ещё не всё: луны над моей головой тоже больше нет, вместо неё высоко в небесах висит яркое летнее солнышко.

И как я здесь очутился да ещё и вместе с повозкой?

Машинально перевожу взгляд на деревянный обломок у своих ног. Похоже, это именно за него я держался, пока тянул повозку на себя.

Стоп, а что если…

Чуть ли не вприпрыжку обегаю телегу и замираю как вкопанный. Прямо посреди проторённой колеи лежит хрипящий, изнемогающий от усталости буйвол. Вся его морда покрыта желтоватой пеной, а передние конечности почему-то вытянуты вперёд. Но и это ещё не всё — от копыт животного в противоположную от тракта сторону тянутся две глубокие, весьма подозрительные борозды.

— Мурааааа! — обиженно ревёт буйвол.

Завидев меня рогатый пытается встать, но тщетно, его ноги подламываются, и он валится обратно в пыльную колею.

А я между тем просто стою и тихо офигеваю от произошедшего.

Это что же получается, выходит, я каким-то образом протащил вот эту вот тяжеленную повозку от заброшенного двора до самого тракта? Да разве ж такое возможно? Особенно если учесть, что потащил я не только саму повозку, но и упирающегося буйвола. Да нет, быть такого не может…

— Ха-ха-ха, — нервно посмеиваясь я.

Ну да, конечно, «протащил» тоже мне стронгмен мамкин. Это они при их габаритах и силушке богатырской могут не только буйвола вместе с повозкой, с места сдвинуть, но и целый самолёт. Вот только где они, а где я?

Нет этому должно быть какое-то другое, более разумное объяснение.

А может, те две борозды в земле вовсе и не буйвол оставил? А хрипит он оттого, что всё это время шёл задом наперёд и крупом повозку толкал — отсюда и усталость.

Точно, так всё и было! А жижа эта чёрная это никакой и не «пот» вовсе, это просто из меня токсины вышли после тех самых шариков. Видимо, попались мне не конфеты мятные, как я сперва подумал, а какие-то чудные местные лекарства. Да, определённо, лекарства…

Успокоив себя, перевожу взгляд обратно на буйвола.

Ну и чего мне теперь с ним делать? Он же того и гляди копыта откинет и всё из-за меня. Жалко животину, надо что-то делать. Вот только что?

Точно, лекарства! Мне же они вроде как помогли, я и боль перестал чувствовать и усталость да и сил в руках явно прибавилось. А раз так, то и