Вика с дочкой высунулись в окно, махая мне руками на прощание. Я тоже помахал и некоторое время провожал машину взглядом, а затем с тревогой посмотрел на светлеющее небо. Надеюсь, они успеют проскочить. А мне пора на передовую.

* * *

— Борис Николаевич, как вы там? — поинтересовался в рацию я. — Приём.

— Ничего, Глеб Николаевич, держимся. На открытый конфликт поляки не лезут, но оцепили плотно. Шпионы пару раз пытались по реке проскочить, но мы их прижали. Так, иногда артиллерия работает, да снайперы по вышкам. Но в целом всё в пределах терпимости. У вас как дела? Скоро подкрепления ждать? Приём.

— У нас тоже не всё сладко. Волгоград в плотном кольце, Самара и Саратов тоже. Воронеж пришлось отдать, на него ни сил, ни ресурсов не хватило. Элисту́ и Волгодонск вчера оцепили, Астрахань всё ещё свободна, но толку от неё, если груз доставить невозможно. Приём.

— А с Питером что? Неужто Кристина Юрьевна подмогу зажала? Приём.

— Не зажала, но пока они дойдут, лето закончится. У них с техникой совсем туго, а наши реки между собой не связаны. Ладно, главное, что всё в соответствии с планом. Ждите команды и не рискуйте понапрасну, люди нам ещё пригодятся. Конец связи.

Я скинул гарнитуру и, поблагодарив связиста, вышел в коридор, не забыв плотно прикрыть за собой дверь. Два дня назад нас взяли в плотное кольцо, а чтобы мы не расслаблялись, иногда проводили артобстрелы. Вначале попробовали стену на прочность, но одолеть её им не под силу. И даже если такое случится, пройти внутрь они всё равно не сумеют. Но все эти обстрелы так, больше для острастки. Тратить драгоценные боеприпасы, не имея ни малейшего представления о точности попаданий — такое себе удовольствие.

Мы тоже сидели молча. Хотя первая пробная атака унесла множество жизней, а со стороны противника и подавно. Но Никонов не дурак и как только понял, что с наскока нас не возьмёшь, откатил армию назад. После чего в течение суток перераспределял войска таким образом, чтобы полностью отрезать Саратов от внешнего мира. Самару они взять даже не попытались, сразу осадили крепость, правда, там уже действовала армия Пережогина. Никонов выдвинул свои остатки на Волгоград, где часть оцепления уже успели сформировать поляки. Там тоже немного пошумели, но быстро успокоились.

Теперь бо́льшая часть моего княжества была парализована и только время покажет, кто из нас более терпелив. Однако вечно так продолжаться не будет. У Никонова с Пережогиным прекрасное снабжение, плюс поддержка хизмеев. О Польше и говорить не приходится, ведь прежде, чем переступить черту, они успели объединиться в государство. А значит, поддержка у них настолько серьёзная, что не идёт в сравнение даже со всеми моими соседями.

В отличие от них, у меня есть только ум и несколько месяцев времени в запасе. Если не организовать хоть какой угодно переломный момент, наше княжество обречено на поражение. Вся надежда была только на клан убийц Филина. Вчера я получил от него письмо, в котором сообщалось, что мои близкие добрались и с ними полный порядок. А ещё он просил немного потерпеть и зачем-то сдать Воронеж.

С последним у меня возникло множество вопросов. Но меня заверили, что так нужно и его необходимо именно сдать, а не оставить город, и не договориться с противником о мирной сдаче. Странная просьба и желания её выполнять у меня не было, однако я всё же прислушался и пожертвовал частью людей. И вот уже сутки, как терзал себя за это. В ходе битвы погиб мой верный генерал, Шибаев, а вместе с ним полегла бо́льшая часть защитников. Армию Никонова тоже знатно пощипали, и только это хоть как-то успокаивало совесть.

Всё было обставлено как типичное предательство. Во время первого наскока, когда войска только подобрались к стенам, были одновременно открыты все ворота. Бой продлился почти сутки, после чего крепость заняли войска Никонова. Теперь у них под контролем находилась нехилая опорная позиция, с которой можно смело развивать нападение на оставшиеся земли. Чем, собственно, они и занимались, притом вместе с поляками.

А я сидел взаперти, в осаждённом Саратове и копил ненависть, наблюдая, как грабят мои земли.

Не было ничего удивительного в том, что часть деревень даже не сдвинулась с места, когда их попросили эвакуироваться. Это тоже нормально, когда крестьянин ни в какую не желает покидать своё хозяйство. Оно и понятно, вложить столько сил, не побоюсь этого слова «душу», чтобы впоследствии бросить. Порой чувство собственности, превышает даже инстинкт самосохранения. А теперь их безжалостно убивают, насилуют жён и дочерей, а из сараев выгоняют скотину. Дым от пожаров хорошо видно со стены, а фантазия и доносы дополняют недостающую картину.

Зря они так. Ведь я обязательно найду выход, не сдамся, даже если Филин мне не поможет. И как только я выберусь из-за стен, обязательно найду каждого, кто топтался по моей земле. И если Никонов с Пережогиным находятся близко, то поляков я буду гнать до Балтийского моря, пока не перетоплю, как котят, всех до единого. Может быть, тогда остальные десять раз подумают, прежде чем совать свой нос в мои земли.

Нет, моим соседям прощения тоже не видать. Однако их владения, я собираюсь присоединить к своим, и простых людей трогать не стану. С другой стороны, не знаю, может быть, и на земле шляхов установлю свой порядок. Вот только в данный момент это всего лишь фантазия моего разгневанного воображения. Пока ситуация выглядит несколько иначе: я нахожусь в осаде, а враги свободно резвятся в моём княжестве.

Глава 4

Иметь союз — это важно

Шла третья неделя осады. Если кому-то кажется, что это скучно — уверяю, жопа в мыле почти круглые сутки. Враг у порога, и стоит он там не просто так, из праздного любопытства. Каждую минуту он ждёт, когда я ошибусь, устану или проморгаю что-то очень важное. И не просто сидит, и смирно наблюдает, а беспрестанно проверяет на прочность мою оборону.

Вот хоть сейчас, когда с реки выполз туман и накрыл крепость, словно пуховым одеялом. А в предрассветных сумерках, видимость упала практически до нулевой отметки. Зато, в той тишине, что овладела миром, звуки разносятся очень хорошо. Громкий крик, который вдруг прогремел на всю округу, тут же привлёк внимание стражи. Посыпались команды, прогрохотал тяжёлый топот ботинок, по бетонным балюстрадам, что расположились по всей длине стены между зданиями. А затем захлопали выстрелы, и я окончательно проснулся.

По привычке хотел было успокоить Вику, но рука ощутила лишь холодное, пустое место рядом. Чертыхнувшись про себя, я подскочил и, быстро одевшись, выбежал на улицу. Из оружия сабля и пистолет в поясной кобуре. Ну и, конечно, сила, которой я тут же воспользовался. Нет, врагов я всё ещё не видел. Мало того, даже понятия не имел, с какой стороны они проникли. Шум и крики летали по каменному лабиринту, отражаясь от кирпичных стен. А учитывая тот факт, что всё вокруг заволокло туманом, то и вовсе не разобрать: что, где происходит и куда следует поспешить.

Однако туман — это всего лишь вода, которая растворилась в воздухе и её можно из него отжать, что я, собственно, и сделал. Гормон распространился в крови, и я слегка повысил давление вокруг, не забыв при этом отрегулировать собственное. На некоторое время туман стал ещё гуще, а затем вдруг превратился в прозрачную взвесь. Будто мелкий дождь заморосил. Видимость раздвинулась метров на тридцать, и это значительно улучшило настроение.

Слева, в круг относительной видимости выскочил боец и с перепугу направил оружие в мою сторону. Хорошо быстро сообразил, что перед ним — свой. Опознавательная, ярко-красная полоса на рукаве сделана не просто так. Лишь спустя пару секунд он сообразил, кто перед ним на самом деле.

— Простите, Ваша Светлость, — начал было он, но я раздражённо отмахнулся.

— Где прорыв? — вместо ненужного расшаркивания, спросил я.

— Там, — первым делом указал пальцем тот, а затем поправился, — четырнадцатый сектор.

— За мной держись, — скомандовал я и скорректировал давление в его теле.

По лицу понял, что сработало и, не дожидаясь вопросов, поспешил к месту схватки.

Несколько поворотов, узкий, прямой переулок и мы нырнули в подъезд бывшей пятиэтажки, которая сейчас является частью стены. Окна первых трёх этажей заложены, плюс, капитально усилены стены, а подходы завалены