по телефону чувствовалось, что он, как всегда, улыбается, и Даниэлу из-за этого слегка кольнуло чувство вины. Но, с другой стороны, что такого она сделала? Ничего же не произошло, да и не могло произойти, и вообще она больше напридумывала.

— Нормально, — ответила Даниэла. — А у тебя?

Пока Максим болтал, она изо всех сил впивалась ногтями в ладонь, чтобы не думать о Феликсе, но все её попытки были неудачными. Его лицо словно отпечаталось где-то на сетчатке, и избавиться от этого видения оказалось ей не по силам.

— Алло, — повторил Максим.

— А? — растерянно откликнулась Даниэла.

— Я спрашиваю, удалось разобраться с заявлением?

— Д-да, мне Феликс помог, — сказала она и резко замолчала, испугавшись, что Максим сейчас всё поймёт.

— А, ну и отлично, я же говорил, что тебе сразу надо было его попросить, — с привычным оживлением ответил Максим. — Кстати, я завтра уже приеду, хочешь, затусим?

Услышав это, Даниэла опять чуть не свалилась с кровати. Всё внутри вдруг взбунтовалось против этого предложения, хотя она и не могла объяснить, почему.

— Извини, мы завтра к бабушке идём, и я там до вечера буду, так что давай на следующей неделе?

— Ладно, без проблем, — сказал Максим и продолжил что-то говорить.

Даниэла слушала его вполуха, временами поддакивая, а сама пыталась понять, что с ней происходит, и почему Феликс, которого она знала больше года, внезапно поселился у неё в голове. Болтовня Максима понемногу начинала её раздражать, поэтому Даниэле пришлось соврать о том, как она вымоталась, чтобы наконец-то остаться одной.

Стоило признать, что мечтать о Феликсе не вполне нормально. Просто потому, что это Феликс. Если так продолжится и дальше, придётся принять тот факт, что она сходит с ума. Впрочем, остаётся слабая надежда, что это последствие переутомления, и на следующее утро всё благополучно пройдёт.

«Я просто лягу спать, и завтра всё снова станет нормально», — подумала Даниэла и упала лицом в подушку.

Игра 3. Крупные неприятности

Даниэла знала: если день начинается с опоздания, ничего хорошего из него уже не выйдет, а с опоздания начинался каждый её учебный день.

В этот раз всё было против нее. Мало того, что понедельник сам по себе портил настроение одним своим существованием, так ещё на входе Даниэлу поймала Нина Алексеевна и отчитала её за то, что она пришла уже после звонка. И ведь не объяснишь, что Даниэла уже вторые сутки нормально не спала, поэтому её появление в школе в принципе можно было считать чудом.

Вопреки всем ожиданиям, в воскресенье утром легче ей не стало. Первые несколько мгновений после пробуждения она прожила спокойно, но потом её резко накрыло воспоминаниями о Феликсе.

— А-а-а! — закричала Даниэла и принялась бить себя подушкой по голове. — Уйди, уйди!

Воображаемый Феликс был так же невыносим, как и реальный, поэтому оставлять её в покое не собирался. Он занял место где-то в далеком углу её сознания и не давал возможности забыть о себе, несмотря на то что Даниэла заполнила делами каждую минуту выходного дня. Как она ни старалась, его лицо помимо её воли время от времени возникало перед глазами, отчего всё валилось из рук, а сама Даниэла уходила в себя и подолгу пялилась пустыми глазами в стену.

К концу дня она пришла к гениальному открытию: дело было совсем не в Феликсе. Скорее всего, причиной её странного состояния действительно стало перенапряжение из-за бесконечных контрольных и поднятой учителями суматохи перед окончанием полугодия, до которого был ещё целый месяц. А Феликс… Он просто попался ей не в тот момент, и ей показалось, что это как-то связано с ним.

Проверить свою теорию Даниэла могла только одним способом: увидев Феликса, причём чем быстрее, тем лучше. Впрочем, исполнение плана пришлось отложить до следующей перемены, поэтому она вынуждена была слушать бубнёж учительницы и отсчитывать время до конца занятия, мысленно ругая себя за свою привычку опаздывать.

К тому моменту, когда наконец-то прозвучал звонок, Даниэла была уже на пределе. От нетерпения она вскочила с места, выбежала из класса, даже не подождав Веронику, и практически сразу наткнулась на Максима. Первый урок у него проходил в соседнем кабинете, так что их столкновение было неудивительно и вполне предсказуемо.

— Привет, Даниэла! — радостно поприветствовал он её.

Она собиралась ответить ему, но в эту минуту из-за его спины показался Феликс. Он перебирал в руках какие-то бумаги и словно не замечал Даниэлу, но она всё равно застыла на месте, забыв все слова.

— Я ещё перед уроком тебя искал, но нигде не нашел, — продолжил Максим.

— Перед первым уроком её следует искать где угодно, только не в школе, — спокойно заметил Феликс, даже не взглянув на неё.

Этого хватило, чтобы сердце у Даниэлы забилось как сумасшедшее. Хотелось верить, что её так взволновала встреча с Максимом, но раньше подобного не происходило, поэтому эта версия звучала сомнительно. Даниэла растеряно блуждала глазами по стенам и полу, однако такое близкое присутствие Феликса не давало ей сосредоточиться и принять невозмутимый вид. Одно было ясно — говорить с кем-то из этих двоих она пока была не готова.

Мимо как раз проходил староста, и Даниэла решила не упускать возможность сбежать от этого разговора.

— Прости, у меня тут одно важное дело есть, потом поговорим, ладно? — пробормотала она и убежала, не дождавшись ответа. — Староста, подожди!

Тот проигнорировал её и продолжил свой путь, хотя с его стороны наивно было полагать, что так можно избавиться от Даниэлы. Если бы в другое время она и махнула рукой, то сейчас от него зависела вся её жизнь.

— Не делай вид, что не слышал меня, — потребовала она, поравнявшись с ним.

— Денисова, я бы на твоем месте не попадался мне на глаза.

— Староста, прошу, завали меня всякими поручениями, — взмолилась Даниэла.

Резко остановившись, он посмотрел на неё со смесью сомнения и недоверия.

— Какими поручениями? — уточнил он.

— Да любыми, ты же говорил в субботу, что возьмёшь моё заявление, если я тебе помогать буду, вот я и решила, что всё должно быть по-честному.

Даниэла попыталась сделать вид, что ей очень стыдно за тот случай, хотя это было довольно трудно, потому что никакой вины за собой она не чувствовала. Наоборот, воспоминания о том, как староста получил по заслугам, в очередной раз согрели ей душу и улучшили настроение.

— Как-то подозрительно… — сказал он и задумался.

— Да что подозрительного-то? Сам ныл, что никто не помогает, а теперь ведёшь себя так, будто это я о чём-то тебя прошу!

— Вообще-то