А сам украшал кошек парчовыми одеждами и вешал на шеи кошек колокольчики и приказывал трубить в трубы. И хлопал в ладоши он и смеялся”. Сложили побасенку эту, чтобы показать слабость и трусость его; а смысл ее таков: как кошка живет в доме и не выходит из него, так и он, подобно кошке, сидит дома и не заботится о делах страны. Придумали и другой рассказ, о его /20а/ слепоте: когда выходил он из дому и верхом катался в чистом поле, сопровождавшие его, насмехаясь над ним, шутили и говорили: “Государь! Здесь роща и чаща, склони голову, чтобы не ушибиться о дерево”. И он часами держал голову низко склоненною.

Так в позоре влачил он жизнь свою до самой смерти.

Глава X

О ЦАРСТВОВАНИИ ПЕРВОГО И ВЕЛИКОГО АББАСА

В 1029 (1580) году сел [на трон] царь Аббас, муж храбрый в войне, велеречивый, многомудрый, хитроумный, прозорливый и красноречивый, изобретательный и удачливый во всех /20б/ делах, упорный и бесстрашный во всем. И с начала царствования удачно шли его дела. Ибо еще при отце его восстала страна Джочанет, то есть Гилян. Сей Аббас, отправившись [туда], подчинил [ее] своей власти. А [затем] пошел в Ардебиль, чтобы оказать милосердие жителям его. И вышел род Пахлавуни, то есть озбеки[62], из Бахла Бухарского и отнял у персов город Рей[63]. И выступил с войском своим шах Аббас и прогнал их, истребив многих из них. Захватив сына царя их, пошел он вместе с ним в Хзиран, то есть Казвин. Все деяния его полностью описал историк Аракел[64]. /21а/ Желающие узнать истину пусть читают и поучаются у него. Я же пишу все, что слышал об этом шахе Аббасе, как ложь и небылицы, так и истину и правду. Если ж будут хула и укоры или похвалы и одобрение, да отнесутся они к тем, кто рассказывал нам. Ибо те, что были очевидцами, рассказали правду, а те, кто говорили понаслышке, сообщили обо всем неточно, но мы расскажем, как слыхали, все — как ложь, так и истину.

Глава XI

О ПОЕЗДКЕ ШАХА В ГУЛПЕКАН

Имел шах Аббас привычку временами гулять переодетым. /21б/ Бывало, отправлялся иногда куда вздумается верхом и с телохранителем, иногда же один, а порою в обличии коробейника, то есть чарчи. Так бродил он среди знатных и простолюдинов, расспрашивал и осведомлялся обо всем: о шахе и стране, о налогах и обо всех делах.

Случилось однажды, что отправился он с войском в пределы Гулпекана. И покинув войска, он один верхом разъезжал [по окрестностям]. А было время, близкое к посту Святого Георга. Пошел сильный дождь и промочил его и телохранителя. И отправились они прямо к городку Гулпекан. [День] клонился к вечеру; увидел шах большой [огороженный] двор с двустворчатой дверью. Направился он к этой двери и верхом на коне въехал во двор и увидел мужчину, /22а/ который сидел на стуле в глубине крытого балкона, то есть айвана. Поздоровался он и сказал: “Ради любви к шаху прими меня, ибо замерз я от холода”. И сказал мужчина: “Коль помянул ты шаха, слезай с лошади”. Позвал он слугу своего и приказал ему: “Позаботься о лошади и скороходе”. А сам повел шаха, вошел с ним в хорошо убранный дом и, сняв с шаха одежды, отправил их во [внутренние] помещения, приказав: “Высушите их”. [Затем] принес большую соболью шубу, накинул ее на шаха и сказал, смеясь: “Хорошо так?” Ответил гость: “Да, хорошо”. Сказал муж: “Почему не должно быть хорошо, кават бози!”, то есть /22б/ сводник. И говорит далее муж: “Хорошо бы зажечь огонь”. Отвечает гость: “Да, было бы хорошо”. Говорит муж: “Действительно хорошо будет, кават”. И велел зажечь огонь в камине. И говорит далее: “Хорошо будет, ежели я приготовлю шашлык?” Отвечает шах: “Да, хорошо”. Говорит муж: “Действительно хорошо будет, кават”. И так спрашивал муж, и так отвечал шах. И все, о чем говорил муж, — (он) приносил[65] и приготовил яство, и подал вино, и сели [они] есть и пить. И говорили о стране и о шахе. А человек все с похвалою отзывался о шахе. И так беседовали они до полуночи. А затем /23а/ приказал он принести чистые постели шаху и телохранителю. И велел, чтобы заперли двери изнутри. “А о лошади, — сказал, — не беспокойтесь”.

И остался[66] шах до утра, а как рассвело, сказал он человеку: “Скажи, что потратил на нас, и мы уплатим [тебе] цену”. Ответил человек: “Не дай Боже нам принять деньги за кусок хлеба, который скушал гость, помянувший имя шаха и посланный Богом. Тогда лишусь я воздаяния своего”. Так отпустил он [гостя]. Но шах спросил у слуги его: “Как имя господина твоего?” И тот ответил: “Зовут [его] Аллаверди”. И, выйдя оттуда, поехал шах восвояси.

И отправил трех мужей в Гулпекан, приказав: “Пойдите в такой-то дом и скажите хозяину дома, мол, приказ шаха тебе идти /23б/к нему. А если спросит: “Откуда меня знает шах?”, скажите: “В ночном видении видел тебя, потому и призывает к себе””.

И, отправившись [туда], нашли его мужи, поздоровались с ним и сказали: “Ты будешь Аллаверди?” Ответил тот: “Да, я”. И они передали [ему] наказ шаха. И после многих речей накрыл он для них стол. Сам же надел шелковый кафтан, обвязал стан драгоценным поясом тонкой шерсти, а сверху надел соболью шубу и опоясался булатною саблею. Повязал на голову златотканую чалму, на ноги надел башмаки и перекинул через плечо ружье. Сел он на буланого коня и со своим телохранителем впереди отправился вместе с посланцами. /24а/ И в пути спрашивал он у этих мужей: “Чего хочет от меня шах? Знаю, убьет он меня. Ибо на прошлых днях пришел к нам в село один воин и совершил наглый поступок и я побил его. А он пошел и пожаловался шаху. Посему и зовет меня шах к себе, чтобы убить. Но я повешу саблю мою на шею и паду к ногам его, и пусть он сделает, что пожелает”. А слуги первыми вошли к шаху и рассказали ему все. И приказал шах представить его. Когда вошел Аллаверди к нему и поздоровался, тут узнал, что это тот гость, которого он приютил. Говорит шах: “Добро пожаловать, кават”. И говорит далее: “Если одеть /24б/ тебя в дорогие одежды, хорошо будет?” Отвечает