— Кстати, о маленьких шлангах, ты слышал что-нибудь об Эйдене в последнее время? — спрашивает Джинкс.

— Только вчера переписывался с ним. А что такое?

— Амелия сказала, что он уехал из города по работе. Похоже, его не будет пару недель.

— Черт, он ничего не говорил об этом. — С другой стороны, мы обычно ничего не знаем о работе Эйдена под прикрытием, до тех пор, пока очередное задание не заканчивается.

— Думаю, я воспользуюсь случаем, и проникну в его дом, чтобы забрать свое дерьмо.

Я фыркаю.

— Ты проиграл свой телевизор и Xbox в честной борьбе.

— Технически, покер в Висконсине незаконен, так что, на самом деле, ты не прав. Эйден, как никто другой, должен это знать.

— Тогда сделай это, — смеюсь я. — Попробуй. С радостью посмотрю, как он надерет тебе задницу, когда вернется.

Джинкс бросает ухмылку через плечо и сворачивает влево, где тропа тянется к той части ручья, где больше деревьев и сложнее забросить удочку. Мы с Джеттом идем прямо к поляне, чтобы избежать слез и расстройств.

— О, я хотел спросить… — кричит Джинкс, пока раскладывает свои вещи и начинает возиться с удочкой. — Думаю, пришло время купить новый автогидроподъемник (прим. пер.: автогидроподъемник — специальная машина, которая оснащена подъемным устройством на гидравлике). Этим летом у нас довольно много людей, которые будут работать с деревьями, а в прошлом году старый подъемник с трудом справлялся.

Он, блядь, серьезно?

— А ты не подумал упомянуть об этом раньше? Например, зимой, когда у нас было время походить по магазинам, а не за неделю до того, как эта машина понадобится нам для работы?

Он пожимает плечами.

— На самом деле, не думал. Был слишком сосредоточен на траханье и всякой херне.

Ага. Джинкс, наверное, перетрахал половину женщин в этом городе.

— Выбери пару предложений по разумным ценам, а дальше посмотрим.

— Я? — Его глаза расширяются. — Разве это не твоя работа?

Я упираю кончик языка в щеку, сопротивляясь желанию толкнуть его задницу в ручей и держать его голову какое-то время под водой.

— Может быть, ты не заметил, раз так занят, подстригая живые изгороди старушек, но я сейчас выполняю примерно пять разных работ. Меньшее, что ты можешь сделать, это найти мне чертовы предложения.

— Хорошо, я займусь этим. — Джинкс строит лицо остроумного засранца, тем самым напоминая мне, почему я никогда не возлагал на него больше ответственности. Он трудолюбивый, но слишком незрелый, чтобы видеть картину в целом. Может быть, пришло время поработать над этим…

— Хорошо. — Я киваю. — Потому что ты не получишь новое оборудование, пока сам не займешься этим.

Он показывает мне средний палец и забрасывает свою удочку, больше не сказав ни слова. Не верю, что он найдет хоть одно толковое предложение, но мне бы хотелось, чтобы тот доказал мне, насколько я ошибаюсь.

Качаю головой и снова поворачиваюсь к Джетту, который нацепил такое же льстивое выражение лица.

— Ну, давай, папа, — нетерпеливо стонет он, а затем имеет наглость потрясти передо мной червями.

Я смеюсь, и мой смех усиливается, потому что сегодня это дерьмо не произойдет.

— Ребенок, тебе будет четыре, а не четырнадцать. Сбавь свой тон, или я заставлю тебя насадить наживку на свой крючок.

Его глаза загораются, как лучи раннего утреннего солнца, и я съеживаюсь. Маленький засранец заманил меня прямо в это дерьмо, верно? Простите за каламбур.

— Я хочу сам насадить наживку, — говорит он, подпрыгивая на носках своих грязных ботинок. — Пожалуйста, папа!

Поднимаю бейсбольную кепку и чешу голову.

— Не знаю, малыш. Я думал, ты считаешь, что черви противные.

— Да, когда мне было два года. — Сын закатывает глаза, и я словно вижу Хейден прямо перед собой. Джетт во многом миниатюрная версия меня, но он также похож на нее, особенно с этим вызывающим блеском в глазах. А это значит, что сегодня тот научится насаживать приманку на свой крючок, потому что этот ребенок всегда получает то, что хочет, когда смотрит на меня таким взглядом, как его мама делала раньше.

— Хорошо. Как хочешь. Но как только ты научишься, я больше не буду делать это за тебя. Договорились?

— Даааа! — Он танцует какой-то безумный, перевозбужденный танец, который включает в себя много виляний задницей.

— Что это за хренотень?

— Это танец попки! Мама так делает, когда моет посуду.

— Даже сейчас? — Господи, одна лишь мысль об этом взбудораживает меня.

— Ага! — Он снова начинает двигаться, и я не могу не улыбнуться. Я также не могу не представить, как Хейден трясет своей сочной попкой в крошечных шортиках в кухне и…

— Сколько предложений? — кричит Джинкс. — Три достаточно или нужно больше?

— Хм? — прочищаю горло, но образ задницы Хейден остается в голове. — Ох. Да, достаточно.

— Я предоставлю их тебе к концу следующей недели.

Я не буду столько ждать, затаив дыхание. Потому что давно выучил, что если возлагать надежды на кого-то и ждать без дела, то это приведет только к разочарованию.

Через полтора часа и пару проколотых пальцев и кучу раздавленных червей в нашей корзине для рыбы лежит десять форелей. Джетт стоит весь такой гордый и важный, как будто подрос на пять сантиметров с тех пор, как началось сегодняшнее приключение.

Неудивительно, что, когда мы погружаем все вещи в квадроцикл и возвращаемся по грунтовой дороге к постройке, которую мы с ним называем домом, сын уже дрыхнет без задних ног.

Джинкс тихо смеется.

— Боже, я люблю этого ребенка.

— Да, он нечто. — Джетт тот, кого я никогда не ожидал, но без кого я больше не могу представить свою жизнь. — Хочешь зайти на ужин? Мы поджарим этих ребят.

— Я хотел бы, но у меня свидание. — Он вытирает костяшки пальцев о футболку, и я издаю смешок.

— Кто эта несчастная дама? Нет, не говори мне. Просто пообещай, что она совершеннолетняя.

Джинкс презрительно усмехается, но мы оба знаем, что это разумный вопрос. Пару месяцев назад он нечаянно пошел на свидание с цыпочкой, едва достигшей совершеннолетия, из соседнего города. В его защиту скажу, что она действительно выглядела чертовски старше, Джинкс показывал мне фотку. Она лгала о своем возрасте, пока не появился ее отец и чуть не убил их обоих.

— Ей двадцать три, клянусь.

— Надеюсь, так и есть. — Между нами воцаряется тишина, пока я осторожно маневрирую машиной по грязным лужам, чтобы не разбудить Джетта. В какой-то момент Джинкс обращает внимание на лань и олененка, что стоят возле леса.

— Итак, мама сказала, что ты едешь в Грин-Бей