Алекс тут же почувствовал себя дураком. Чтобы попасть в человека с такого расстояния, оптический прицел настоящему снайперу, скорее всего, не нужен.

Нина не обратила никакого внимания на его комментарий.

– Что вы можете сказать по поводу людей, сидевших вокруг Юнггрена?

– Собирательный образ типичного корпоративного клиента, с которыми я общаюсь целыми днями. Ничего особенного.

Инспектор приподняла бровь, ожидая пояснений.

– Те, кто приходит на мои семинары или лекции, обычно одеты в дорогие костюмы и безупречно отглаженные рубашки, у них элегантные сумочки и дорогие часы. Стрижка стоит тысячу, если это мужчина, если женщина – то три.

Он перевел дух. Он чувствовал, что его понесло, но остановиться было трудно.

– Смеются там, где надо, много улыбаются, соглашаются с тем, что я говорю, одновременно озабочены тем, что подумают коллеги. На семинар они приходят, потому что их попросил сходить начальник. Он – а обычно это мужчина – считает, что дешевле и проще всего отправлять их раз в год на повышение квалификации.

– Дешевле, чем по-настоящему руководить ими? – улыбнулась Нина.

Алекс кивнул.

– Именно. А сам он отменяет свое участие за несколько часов до начала, потому что всегда находятся более важные дела. Таким образом, даже и не пытается измениться.

– Подумать только, – проговорила Нина без тени заинтересованности. – Давайте вернемся к делу. Кто-нибудь передвигался по залу больше, чем другие?

Алекс задумался, глядя в пол.

– Нет.

– Кто-нибудь смотрел на Юнггрена?

– Они смотрели на меня, – ответил он, слегка пожимая плечами.

– Да, вы были героем дня… Часто выступаете с лекциями?

– Перед такой большой аудиторией – пару раз в году.

Она что-то записала, хотя диктофон продолжал работать.

– Стало быть, испортили ваш звездный час?

Так ли это? Алекс подумал о многомесячной подготовке, о том, как он нервничал в последние дни перед выступлением. Конечно, это просто работа, однако Нина права. Чудовищный срыв. Он снова пожал плечами.

– После такого трудно удержать внимание публики. В целом – да, жаль такой яркой увертюры.

– Яркой увертюры? – переспросила Нина, поднимая на него глаза.

В самом деле, что он такое сейчас ляпнул?

– Я имею в виду мощное вступление, пробуждающее у публики интерес к теме лекции.

– И какова она была?

Он смутился, произнося это вслух.

– «Кругом одни идиоты».

Когда он только придумал эту фразу, она показалась ему гениальной. Теперь, задним числом, это звучало плоско и глупо.

Инспектор даже не улыбнулась.

– М-да, видно, это срабатывает, судя по числу слушателей. Что вам известно о Клаэсе Юнггрене?

– Его звезда взошла в восьмидесятые. Финансист. Венчурный капиталист. Масса недоброжелателей. Я знаю лишь то, что известно широкой общественности.

Нина кивнула. Похоже, он не сказал ничего нового.

– На чем вы намерены сосредоточиться при расследовании?

Инспектор полиции строго посмотрела на человека, сидящего напротив.

– Об этом я не могу рассказать.

– Конечно. Извините.

Они еще немного обсудили содержание его лекции – Алекс не мог понять, чем это поможет расследованию. Хотя такое внимание ему только льстило. А потом Нина чуть ли не на середине фразы внезапно поднялась и указала ему на выход.

* * *

Нина перечитывала распечатку беседы – не допроса, напомнила она себе, – с Алексом Кингом. Обычно ей не нравились консультанты: они без конца болтали, сыпали обещаниями и постоянно пытались в чем-то убедить. Она сильно сомневалась в их способности реализовать все то, что было на словах. Однако господин Кинг не пытался произвести на нее впечатление и заболтать. Она привыкла, что мужчины в ее обществе распускают хвост, но этот вел себя очень сдержанно. Казалось, он прекрасно умеет держать себя в руках. Допрашивать такого – одно удовольствие.

Когда они говорили о содержании его несостоявшейся лекции, Нина невольно заинтересовалась. Понятное дело, что это выходило за рамки профессиональной беседы, но, похоже, этот Алекс Кинг действительно разбирался в людях, в их типажах и мотивах поведения. А это может оказаться полезным.

«Определенно, потребуется еще одна беседа», – с удовольствием подумала Нина и переключилась на предстоящую встречу с дочерью Юнггрена.

Глава 7

– Вы обязаны найти убийцу отца! И как можно быстрее! Пока наша жизнь не превратилась в сущий ад!

Линда Юнггрен говорила на повышенных тонах, и Габриэль Хельмарк понимал ее. Они с Ниной сидели в квартире родителей Линды. Мать спала – по словам дочери. Или же напилась. И было с чего: новость об убийстве вызвала в СМИ своеобразную коллективную эрекцию. Скандальное, профессионально исполненное убийство. Оружие намеренно оставлено на месте преступления. Жертва – известный финансист. Комиссару Хельмарку пришлось, в полном соответствии с инструкциями полицмейстера Микаэля Ульвгрена, отвечать на все вопросы журналистов. А их было много – все они кричали наперебой, тыкали ему в лицо микрофоны и объективы фотокамер.

«У нас имеются некоторые улики», – это была чистая правда.

«Мы надеемся в ближайшее время задержать убийцу», – неправда.

«Мы хотели бы обратиться к общественности», – отчасти правда. На самом деле это только создает проблемы. В Стокгольме полно сумасшедших.

Сидя в гостиной Юнггренов, комиссар с содроганием отмахнулся от воспоминания о толпе этих стервятников из СМИ.

– Насколько я понимаю, вы довольно давно не встречались. И на то были весьма нелицеприятные причины.

Линда прищурилась.

– Кто вам такое сказал? Мать разболтала?

– Да.

Девушка глянула через плечо, словно ожидая увидеть хозяйку квартиры в дверях гостиной. Но ее там не было.

– Это правда? – спросил Хельмарк.

Линда кивнула.

– Пять лет. Собирались увидеться на следующей неделе. Он хотел приехать в Лондон и остановиться у меня. В последнее время мы с ним снова сблизились, несмотря на… Нелицеприятные причины.

Хельмарк поерзал на стуле – с его габаритами ему редко удавалось устроиться с комфортом. Нина что-то записывала в блокнот.

– Почему вы так давно не виделись? Ваша мать не давала никаких подробностей.

– Какое это имеет значение? Вряд ли это стало поводом к тому, что отца… – она запнулась, глядя прямо перед собой, – убили.

Сколько вариантов она мысленно перебрала, прежде чем остановилась на слове «убили»? «Убрали»? «Устранили»? «Казнили»? «Заказали»?

Комиссар откинулся на спинку стула – та жалобно затрещала.

– Мы хотим найти виновного, поймите.

Некоторое время Линда Юнггрен разглядывала свои туфли, потом проговорила:

– Эти нелицеприятные причины… Они ведь все равно выяснятся, да?

Хельмарк кивнул. Конечно.

– Отец был из тех, кого называют бабниками. Ни одной юбки не пропускал. Это тайна, о которой знали все. Он трахался с женами большинства своих деловых партнеров.

Девушка отвернулась к окну, словно ее крайне заинтересовала серая хмарь, повисшая снаружи.

Полицейские молча ждали.

– В последние недели с ним словно что-то