степенно, словно следуя ритму нежной баллады. Девушки, казалось, парили над землей в своих длинных платьях. Зеваки бурно приветствовали появление каждой и восхваляли их, пока шествовала процессия. Одни присвистывали, другие важно кланялись – это были способы выразить почтение. Однако K. оставались холодны к выкрикам толпы. Этикет требовал, чтобы они торжественно ступали и смотрели только вперед. Никто не должен был удостоиться их внимания раньше Хиранеля Херальдума или кого-либо из Х. А те, в свою очередь, были обязаны встретить их.

Одна из сестер все же не сумела в точности исполнить это правило. Ее взгляд метнулся в сторону, на того, кто шел почти рядом с ней. Молодой гвардеец, который стремился поступить на службу охраны рода К. Он почувствовал ее взгляд, но не отвлекся ни на секунду: превосходное исполнение своих обязанностей этим вечером обеспечило бы ему положение при дворе, которого он так жаждал.

Единственной нелепой заминкой стало поведение девушки, пытавшейся дотронуться до Кигана. Она уже выкрикнула его имя, протянула руки, но телохранители помешали ей вдохнуть его отчетливо мускусный аромат. Он сжал губы, довольный. Она была не единственной женщиной, жаждавшей его внимания, и не должна была так навязчиво его беспокоить. С другой стороны, кто не хочет быть желанным? Не хочет, чтобы ему напоминали, насколько он впечатляющ и важен? Когда-нибудь он обнаружит и в ее глазах вожделение и страсть, и это станет для него всем. Это был лишь вопрос времени.

Киган не дрогнул, проходя мимо. Он чинно следовал за своим отцом, пока тот, поднявшись по ступеням крыльца, не остановился перед хозяином дома.

– С возвращением, Кент Кевалайн, – Хиранель Херальдум пожал руки гостям. – Приветствую тебя и твой род.

– Мы ценим ваше приглашение, – ответил секир K., соблюдая извечный порядок и мастерски пряча свое недовольство.

Не имело никакого значения, хотел ли секир Х. позвать род К. на день рождения своей дочери. Не пригласить секира и не исполнить закон означало полное неповиновение. А оно имело бы печальные последствия, которые в конечном итоге могли повергнуть один из знатных домов в нищету – несомненно, тот, действия которого привели к вражде. Вот почему оба секира были крайне осторожны, ожидая, пока оступится другой, чтобы в конце концов утопить его в позоре.

Соперничество между K. и Х. началось несколько поколений назад, еще до того, как появился род Херальдумов – а именно, когда Марволо Кевалайн выиграл Вторую Арену и решил отречься от своего старого рода, отмежевавшись от К.

Остальная часть Имен поддержала его решение, никто не хотел, чтобы род Кевалайнов разросся так же, как Станкевичусы после победы на Первой Арене, объединившие два секьяра в один. Перебежчик был повинен в том, что не признал своего брата, лерена, прямого наследника Имени и предка нынешнего поколения Кевалайнов, единственным будущим секиром новых земель. Скрытая вражда началась с рода Моркевиров и распространилась на Херальдумов, когда в 1156 году Марволо разделил территорию между двумя сыновьями, дав начало новому Имени, самому молодому из всех.

Вот почему губы совсем невысокого Хиранеля Херальдума надменно скривились: вечер удастся, раз уж Кент Кевалайн решил явиться и так или иначе будет воздавать хвалу его величию и гостеприимству. Секир из К. еще больше вытянул шею, позволяя падающей на него тени подчеркнуть часть благолепия, коим был овеян хозяин, и обнажил белые зубы. Никто не заставит его почувствовать себя ничтожным, и меньше всего этот сварливый человечишка с дешевым Именем, который не заслуживает всех оказываемых ему почестей.

Его глаза заблестели. Казалось, он с ним связан тонкой, невидимой для всех нитью, что заставляла их не обращать внимания на остальных в это мгновение. Они бросали друг другу безмолвный вызов. Первый отвернувшийся проиграет.

Киган откашлялся. Этот звук вырвался из его рта, как будто два острых лезвия стремились пролететь прямо между двумя секирами, разорвав при этому колеблющуюся связь между ними. Хиранель направил свой взор на оставшихся гостей. Кент победил.

– Лерен Киган, – уступил Хиранель, пожимая руку наследнику-лерену, и продолжил ритуал приветствия. Чем раньше он их поприветствует, тем скорее они исчезнут с глаз его долой.

– Мне очень приятно видеть вас.

Он говорил серьезно. Хиранель понимал, что его неприязнь была направлена не на наследника K. Это останется его сыну, Херзаю Херальдуму, когда наступит время.

– Не так сильно, как мне, – произнес Киган глубоким и сочным голосом, излучавшим природное очарование.

– Лересы, – поздоровался Х., отпустив руку молодого человека и кивнув в сторону трех девушек, выстроившихся в линию позади лерена. Сестры приподняли подолы своих платьев и склонились в реверансе более глубоко, чем хозяин, уважая иерархию титулов.

Хиранель довольно ухмыльнулся. Несмотря на то что это был секир К., он вынужден был признать, что его потомки были поистине очаровательны. По крайней мере, казались таковыми.

Х. подозвал рукой одну из служанок, что ожидала в отдалении, у крыльца. Кент даже не удостоил это движение взглядом. Он наблюдал за ним искоса. Считал, сколько еще не пришло. Два. Два других рода пока отсутствовали, раз уж последний проводит в зал сам хозяин.

– С вашего позволения, Хена укажет вам путь.

Служанка поклонилась еще ниже, чем сестры Кевалайн. Кент оставался непоколебим, его лицо было серьезным, презрительным и властным. Однако его сын, согласившись, поблагодарил так сладко, что девушка сразу отвернулась, чтобы скрыть румянец.

K. снова выровнялись в аккуратный ряд, следуя за горничной во дворец.

Двери открывались и закрывались. Они прошли по безмолвному коридору, где слышны были только звуки их шагов по безупречно начищенной плитке. Колонны были украшены цветами, будто сделанными из золота. Они переливались в лучах заходящего солнца, пробивающихся через огромные окна.

С каждым шагом возбуждение нарастало, пока совсем не заполнило грудь. Их пальцы постукивали по ткани нарядов с явной нервозностью, впрочем, едва заметной для другого, также сосредоточенного лишь на собственной судьбе, но не судьбе сестры или брата.

Кирстин ускорила шаг, чтобы наверстать расстояние между ними и дотронуться до спины Келани. Но та не ответила.

Кент Кевалайн остановился у последней двери. Процессия рассыпалась сразу после того, как они вошли в зал. Кевалайны изучали обстановку.

Келани бегло осмотрела комнату в поисках точек соприкосновения. Ее интерес был понятен: друзья и те, к кому она испытывала явную неприязнь. Одни пусть будут близко, другие – подальше. Остальное ее мало интересовало. Она обнаружила, что Пемондарков и Станкевичусов еще нет.

Более знатные семьи всегда заставляли себя ждать. С их родом было так же, пьедестал почета занимали они втроем – П., С. и К. Отец оттягивал их прибытие насколько мог, но, как оказалось, недостаточно,