заставил тархтарина пригнуться, спрятаться за хрипящим противником; резкий удар рукоятью в плечо отбросил в сторону. Рухнув на землю, лучник всмотрелся в искажённое гневом лицо соперника. Араб, ухмыляясь, подходил ближе — от удара капюшон слетел с головы стрелка, открыв миловидное девичье лицо и сплетённые на затылке косы. Её оружие осталось в теле сражённого противника, а значит, победа араба будет быстрой. Облизнув губы, мужчина снял с пояса кнут, решив, что эта дива станет трофеем их отряда.

— Баровит! — крикнула Радмила, увернувшись от длинного языка кнута. Выпрямившись, попыталась найти укрытие, но плетёный ремень вновь преградил ей путь. — Зорька, Лешего сын, подсоби малость!

Отбросив от себя свирепеющего противника, Баровит сделал шаг в сторону Радмилы, но арабы вновь набросились на него. Сабли заскрежетали по кольчуге, по выставленному в блоке мечу. Араб ловко выудил из-за рукава узкий нож, с силой вонзил его в кольчужное кольцо. Рыкнув, витязь локтем ударил араба в переносицу, заставив отступить на время. Зацепив перекрестьем* клинок соперника, Баровит резко выкрутил оружие из его рук. Кулаком поразив челюсть безоружного, отвёл атаку второго араба, растирающего по лицу кровь. С силой отбросив его от себя, Баровит поспешил к Радмиле.

Кожаная плеть со свистом ударилась о каменную стену винодельни, вырвав мох из трещин. Арабу надоело вихляние жертвы, но и убивать её не хотелось — рано. Вновь размахнувшись кнутом, атаковал её ноги — Радмила подпрыгнула, подавшись навстречу, приземлилась на хвост кнута и резко выбросила в глаза противника сжатые в ладони камушки и песок. Мгновения замешательства хватило лучнице, чтобы подлететь к мёртвому арабу и вытащить из его тела сакс. Стальной звон раздался за спиной, дрожью отозвавшись в теле. Отпрянув от убитого, Радмила развернулась — Баровит остановил занесённый над ней меч, ногой оттолкнув араба, снёс ему голову.

— Обернись! — не своим голосом закричала лучница, видя, как трое воинов заходят со спины.

От её крика шелестящая стена виноградника ожила, нависла над арабами, заставив с ужасом отстраниться. Спелые ягоды повалились на землю, покатились под ноги воинов. Резные листья заскользили по кольчуге и шлему, являя свирепый лик Волота. Покрытый рунами клинок, возникнув из ниоткуда, впился в шею противника. Баровит, не упуская времени, обезглавил второго. Единственный выживший бросился к телегам, но тут же замер, рухнув на землю, заколотил ногами. Радмила удивлённо посмотрела в направлении выстрела — Умила, опустив лук, приближалась к ней.

— Ты чего орёшь, аки резаная? — ухмыльнулась она.

— Чего так долго? — поднимаясь, буркнула лучница.

Отряхиваясь от сучков и листьев, Волот посмотрел на девушек, перевёл взгляд на Баровита:

— Знаешь, что в бочках?

Баровит, ощупывая рану, пожал плечами. Поморщившись от боли, направился к телегам.

— Ты на Лешего похож, аки никогда раньше, — прохрипел он, взглянув на Волота.

— Смейся, смейся, — пробурчал Волот, — кабы не Радмилка, я бы не понял, где вы, не поспел бы.

— Я бы сам управился, — махнул в ответ Баровит, — их мало было.

— Их мало было, — передразнил Волот, убирая меч в ножны.

Бочки оказались плотно закрыты, но желания откупорить крышки не возникло — приторно-сладкий, тошнотворный запах пробивался сквозь малейшие трещинки, бил в нос, сжимал горло. Сделав пару шагов назад, Волот скривился, скрестив руки на груди:

— Они поганок, что ли, наварили?

— Али крыс замочили, — зажав нос, предположила Радмила.

— М-да, смердит чудовищно, — задумчиво пробурчал Баровит, всматриваясь в арки акведука вдали, — явно не для себя берегли. Воду отравить захотели…

Вмиг запрыгнув на телегу, Умила всмотрелась в сторону селения, вскинула лук:

— Кто-то идёт сюда.

Радмила вынула из тула* пучок стрел, подошла к подруге:

— С чего то взяла?

— Блеск видала.

Прищурившись, Радмила всмотрелась в полуразрушенные строения, шелестящие виноградники — в одном из окон мелькнула тень. Тугая тетива изгнала древко, отчего мелкая дрожь пробежала по луку, защекотала облачённую в перчатку кисть. Глухо впившись в деревянную раму, стрела явила красное оперение, столь же яркое, как и пламя в глазах хозяйки.

— Не стреляйте, свои! — послышался отдалённый голос.

Из-за укрытий медленно вышли трое дружинников, посмеиваясь, подняли руки. Признав боевых товарищей, омуженки* опустили луки. Волот покачал головой, подошёл ближе:

— Ждан, ты бы хоть крикнул, что ли, чего подкрадываешься?

— А я знал, что вы то? — фыркнул черноволосый витязь.

— Из дали не видать, кто тут возле телег крутится, — вступился Ивар.

— А чего вас токмо четверо? — нахмурился Вятко.

— Валдай с отрядом не добрался покамест, — вздохнул Волот, непроизвольно посмотрев в сторону поваленной им лозы.

— Где батый? — вклинилась Умила, вложив лук в налучье.

— Где остальные? — спокойно спросил Баровит.

Обернувшись, Ждан указал на деревеньку вдали:

— Там.

— Ратмир с ним? — обеспокоенно спросила Умила.

От этого имени веко Баровита нервно дёрнулось, гнев ударил в грудь, пробежал по рукам — слишком часто этот малец из Камбалу* вился возле Умилы, слишком тепло она ему улыбалась, слишком много дарила заботы.

— Он с Годуном. Они к мельнице пошли, осмотреться, — отмахнулся Ивар, — а батый с Баяном подались куда-то.

Омуженка в один шаг поравнялась с дружинником, ножны сабель тихо звякнули об кольчугу, солнечный зайчик пробежал по золотой вязи её шлема. Уставившись в глаза соратника, прошипела:

— Вдвоём?

— Ага, — выдавил Ивар, пожалев о сказанном.

— Не тревожься, Демировна, — вступился Вятко, — они управятся, к тому же их Годун, случись чего, стрелами прикроет.

Умила обернулась к Волоту, жестом позвала за собой:

— Идём, надобно тятьке подсобить.

Но Волот не спешил за ней, лишь задумчиво приглаживал бороду, время от времени поглядывая в сторону акведука.

— Отец управится, — выдал он. — А вот сколько там арабов?

— Много, — осёк Баровит, предчувствуя дурную затею Волота. — Батый велел его дожидаться, а не на рожон лезть.

— Ты посмотри, брат, — ткнув на арки, рыкнул Волот, — они люд травить собрались. Они не ведают, что мы здесь, не ждут удара в спину. Ивар верно сказал — из дали не понять, кто тех кляч ведёт, не сразу приметят нас…

— Мы с Радмилкой вдоль виноградников прошли, видали их, — перебил Баровит. — Их десятки там. Издали не приметят, так мы тоже издали не сделаем ничего. Ну, ударим по ним из луков, а толку? Нас окружат да перебьют.

— Значит, ждать отца станем? — надулся Волот, вновь сцепив руки на груди.

— Не станем, — неожиданно для всех ответил Баровит. — Телеги до лагеря не доехали, стало быть, вскоре их хватятся, стало быть, отрядец малый сюда наведается. Возьмём языка, Ждан с ним потолкует малость, узнает, как да где их силы расположились. Ударим туда, где тонко, ударим тихо. К тому времени уж Валдай до нас доберётся да батый подоспеет.

— А ты голова, — ухмыльнулся в усы Волот. — Стало быть