Этот представитель тритонов был уже сгорблен от старости, но имел самые яркие пятна, отчего было интересно — является ли это отражением опасности его алхимических атак? Пожалуй, когда наши отношения станут более доверительными, нужно будет спросить об этом.

— Инквизитор Энквуд, рад…

Размеренное и насквозь понятное течение переговоров оказалось прервано самым неожиданным образом. Находившиеся в отдалении тритоны внезапно заверещали громкими режущими голосами и одновременно с этим вскинулась стоявшая рядом Ситхаз.

— Господин, на юго-западе! — воскликнула медуза, махнув рукой.

Я посмотрел в указанную сторону и тут же отметил на небе нечеткую фигуру. Но такой она была только для меня.

— Дракон, к нам приближается дракон! — испуганно воскликнул Куат.

Выхватив из Сумки подзорную трубу и наведя ту на цель, я присмотрелся и облегченно выдохнул. Да, там действительно был дракон, но всего один, да еще и красной расцветки. Неужели из-за этого стоило переживать? Тем более почему беспокоится тритон?

— Почему ты паникуешь? Разве тритоны не могут спрятаться в море? — решил выяснить я. Благо время на разговоры все еще было.

— Нельзя прятаться, дракон все равно отыщет и убьет десятикратно тому, сколько хотел. Надо принести жертв и только тогда получится уберечь племя, — поспешно ответил старейшина.

— И каких же жертв? Животных или членов племени?

— Драконам не по нраву вкус жаб, — обреченно выдохнул тритон.

— И сколько сородичей вы отдаете за раз?

— Троих, всегда троих.

— И где же проходит выплата дани? — спросил, уже не сдерживая радостный оскал.

— В поле у деревни. Но господин, что вы задумали? Вы же не хотите напасть на дракона? Этого нельзя делать! Тогда мы все погибнем, все! Никто не переживет его ярости!

— Успокойся. Мы убивали монстров и по страшнее.

— Господин прошу вас…

— Молчать! Послушай внимательно, солдаты, что ты видишь за моей спиной, прошли огонь и воду. Мы сражались с такими монстрами, что какой-то одинокий дракон — нам не угроза. И этот ящер будет убит в любом случае, что бы ты там не думал. А потому лучше окажи помощь, дабы схватка не задела деревню. Понял?

— Да, господин, я все понял, — ответил старый тритон, сгорбившись еще сильнее.

— Вот и отлично. А теперь… Гвинед, готовь людей. У нас намечается сафари!

…

Дракон заходил на посадку. И с каким бы апломбом я не говорил об охоте на этого зверя, вынужден признать — смотрелся он грозно и величественно. Зверь просто поражал. В длину метров десять, примерно столько же в размахе крыльев, ослепительная на солнце чешуя и грозный взгляд. Данный монстр мог вогнать в дрожь одним своим видом. И к этому прибавлялся шум крыльев, шорох разлетавшихся под порывами ветра камушков, шумное дыхание ящера. Тот опускался словно тяжелый бомбардировщик. Мощно и грозно.

Местом посадки дракона стало поле рядом с деревней. Именно здесь ящера встретил испуганный староста тритонов, страшащийся того, что должно было вскоре произойти. Благо, дракон не посчитал такие эмоции подозрительными. Подозреваю, прежде при его появлении каждый испытывал ужас. Так чему дракону удивляться теперь? Спокойно выбрав место посадки, тот замахал крыльями во всю силу, вытянул лапы и… И в этот момент события понеслись вскачь.

Там, где находилась ровная земля, внезапно разверзлась пропасть. В прямом смысле пропасть, созданная самым ценным из моих заклинаний. В нее то и обрушился дракон, не успевший среагировать на угрозу. Раздался треск. Это разложенные во всю ширь крылья столкнулись со стенами пропасти и проиграли напору. А ведь для дракона это стало лишь началом.

Казавшаяся безлюдной местность резко ожила. Затаившиеся в лесу, в воде и деревне солдаты бросились к месту «катастрофы» со всей доступной скоростью. А та оказалась немалой. Ведь даже тяжелые латы не помешали паладинам и инквизиторам бежать словно олимпийские чемпионы. Прочие воины если и отставали, то лишь немного. А потому, когда из расщелины показались лапы дракона, его встретил самый жаркий прием.

На правую конечность тут же обрушился меч Гвинеда. Левая содрогнулась от удара моргенштерна. Но лапы не разжались, а наоборот, напряглись сильнее, подтянув тушу зверя. На поверхности показалась голова и уже раскрытая пасть. Из которой тут же хлынул поток огня.

Ха! Этот ящер явно был опытен, вот только и мои солдаты знали, как сладить с такими монстрами. А потому, стоило только дракону выдохнуть пламя, как в его пасть залетело пять белых сфер.

Ящер словно подавился. Пламя иссякло, сам монстр, выгнулся дугой от боли и в этот момент на него набросились два оками. Принявшие исполинский облик волки прыгнули с двух сторон. Один уцепился в шею, другой впился в основание крыла. Оба сжали челюсти мертвой хваткой, пуская противнику кровь. Прочие воины также не сидели без дела. Щелкали тетивы, посылая стрелы, с шипением впивались в шкуру огненные шары, мелькали клинки. Дракона разделывали словно угодившего в ловушку мамонта. Впрочем, тот пытался защищаться. Вот ящер выгнул голову, выпустив огонь из пасти. Но выбранный целью младший оками успел ловко отскочить, избежав пламени. А в это время его отец сжал шею чудища с еще большей силой.

Один из рыцарей слишком увлекся атакой и не сумел увернуться от удара когтистой лапой. Однако его товарищи встали стеной на пути дракона. Инквизитор поставил щит под следующий удар, другой рыцарь совершил ловкий выпад, острием пробив в сустав на лапе. Дракон резко отдернул конечность, а затем жалобно взревел, когда в его глаз ударил болт. Распахнув пасть в третий раз, выдохнуть пламя он так и не сумел. Возможно кровопотеря, а может быть еще одна удачная стрела довершили дело, и гигантский ящер обмяк, рухнув на изрытую землю. Не продлившееся и пары минут сражение закончилось.

— Ну вот, Куат, а ты переживал, — обратился я к замершему в шоке тритону. — Было бы о чем говорить, даже все силы задействовать не пришлось.

— Это были не все ваши силы? — пораженно переспросил жаб.

— Не все, — абсолютно серьезно ответил я. — У нас есть возможность вызвать слугу Единого, но сделать это можно лишь раз в сутки. И уж поверь, он мог бы и в одиночку противостоять дракону.

Ну что же, нужный эффект оказался достигнут. В глазах тритона появилась даже не уважение, настоящее раболепие. И теперь оставалось только одно — закрепить этот результат.

— Эй, Гвинед! Пускай поторопятся с разделкой дракона. Нам еще многое надо успеть!

Солнце только достигло зенита, а событий уже произошло масса. То ли еще будет?

Глава 5

Гноллы

Двигаясь по редкому лесу, я перебирал прошедшие события, чувствуя внутреннее удовлетворения. И было отчего. Дела на острове складывались для меня более чем удачно. Фортуна словно бы решила извиниться за все прошлое невезение, подарив превосходные возможности. Без лишней крови удалось присоединить два племени, да еще и получить от каждого сопровождающих. Помимо трех нереев теперь мой отряд вели еще и жаболюды. Два разведчика и красный тритон. Последний являлся далеко не «простым человеком», а целым сыном старейшины, что ярко доказывало насколько значительным оказалось произведенное нами впечатление. Хотя менталитет тритонов был таким, что слишком стараться не требовалось. Они охотно подчинялись более сильному и даже казавшемуся таковым. Вроде тех же нереев. А потому и убедить их присоединиться, а также принять веру в Единого оказалось не так сложно. Особенно после расправы над драконом. И теперь требовалось наведаться к тем, кто более всего нуждался в помощи. Выходило, что я был обречен на успех.

Дорога к гноллам проходила по лесу. Однако был тот не слишком густым, я бы даже сказал бедным. Полагаю, всему виной являлась каменистая земля. Несчастным деревьям приходилось вгрызаться в нее корнями, пытаясь отыскать плодородный слой, а нам внимательней смотреть под ноги, дабы не спотыкаться. Оставалось только гадать, как на такой почве можно хоть что-то вырастить.

Звери также попадались редко. Вернее будет сказать, что костяк отряда их вовсе не встречал и лишь разведчики порой натыкались на животных и птиц. Которых не трогали, пускай и имели возможность разнообразить наше меню. А все из-за совета тритонов. Как пояснили рыболюды, на острове действовало негласное табу, согласно которому охотиться здесь могли только гноллы и медузы, но и они ограничивали себя, дабы не истребить