наши «пороки и недостатки» не позволяют нам трезво оценивать себя и свои возможности. Он также заявляет, что адекватная самооценка может «серьезно повредить нашему самосознанию и образу собственного „Я“»[6]. Основная мысль, которая прослеживается в данных рассуждениях, заключается в следующем: самообман часто необходим и нравственен, так как наша первоочередная потребность мыслить о себе позитивно не может быть полностью удовлетворена без самообмана.

Несмотря на искушение отбросить подобные утверждения как мнения отдельных людей, не заслуживающие нашего внимания, мы не можем этого сделать, так как они опираются на целый пласт психологической литературы о «позитивных иллюзиях»[7]. Позитивные иллюзии являются ничем иным, как мягкой, но стойкой формой самообмана, которая направляет суждения психически здоровых людей о них самих в определенную сторону. Так, например, когда людей просят рассказать о себе, то многие говорят о своих сильных сторонах, упуская или умаляя свои слабости и недостатки. Этот позитивный взгляд проявляется чаще всего при сравнении себя с другими, когда каждый стремится представить себя не просто не хуже, но намного лучше остальных — их старания приводят к тому, что, например, девяносто процентов водителей переоценивают себя и свои возможности! В добавление к столь щедрым характеристикам в свой адрес, люди нередко переоценивают способность контролировать события в жизни и в результате чересчур оптимистично относятся к будущему. Многие психологи считают, что «самообман, направленный на созидание» подобных положительных иллюзий, не наносит психике никакого урона, напротив, эти иллюзии являются неотъемлемой частью нашего сознания, и их отсутствие может привести к легкой депрессии. Как следствие, некоторые психологи стали отрицать трезвое суждение о себе как критерий психического здоровья, тем самым отрицая честность как добродетель.

Теперь, когда мы видим, какая пропасть существует между традиционной, здравой оценкой самообмана и его новой академической аргументацией, мы можем задать себе вопрос: чему нас могут научить Дурсли в отношении самообмана?

Самообман Дурслей

Вернон и Петунья Дурсли — единственные здравствующие родственники Гарри, заботящиеся о нем (если можно так выразиться), с тех пор как его родители погибли. Каждое появление Дурслей в романе подчеркивает их стремление выглядеть — как в собственных глазах, так и в глазах окружающих — совершенно «нормальными», иначе говоря, «неиспорченными» магией и волшебством. Очевидной проблемой для Дурслей является то, что Петунья все же имеет связь с миром волшебства через свою сестру Лили Поттер. Эта нежелательная связь вызывает непреодолимые страх и ненависть к магии у обоих Дурслей и мотивирует их самообман, направленный на отрицание любого проявления магии и связанных с ней явлений.

Впервые встречая чету Дурслей на страницах книги Философский камень, читатель сразу же видит их склонность к самообману и технику этого самообмана. Когда весь волшебный мир празднует победу Гарри над Волан-де-Мортом, не скрывая этого чудесного события от маглов, Вернон Дурсль убеждает себя в том, что ничего странного не происходит. Направляясь к выходу из дома, он видит кошку (точнее, профессора Макгонагалл, которая превратилась в кошку), изучающую карту, но тут же убеждает себя в том, что это «эффект тусклого освещения» (ФК). Когда он замечает группы «странно одетых молодых людей… в мантиях», толпящихся неподалеку, его первая реакция — раздражение на «новую глупую моду», а когда он видит фигуру человека постарше в такой же мантии, он придумывает этому еще одно объяснение: «они все, наверное, какие-нибудь бродячие артисты… собирают таким образом деньги» (ФК). Чуть позже Вернон понимает несостоятельность этого второго объяснения, когда он не находит «ни одной банки для сбора мелочи» у незнакомцев. Тогда он просто «гневно смотрит на них» (ФК), недоумевая, почему они его так волнуют. Наконец, Вернону ничего не остается делать, кроме как «списать все происходящее на свое воображение», когда он чуть не сбивает с ног старичка в фиолетовой мантии, который говорит что-то о том, что исчез «Вы-Знаете-Кто», и называет Вернона маглом (ФК).

Эти же отрицание и приукрашивание очевидных фактов продолжаются, когда Вернон краем уха слышит, как люди в мантиях говорят что-то о «Поттерах» и об «их сыне, Гарри» (ФК). Он подавляет внезапно возникший страх, объясняя все происходящее тем, что «фамилия Поттер встречается очень часто», а имя Гарри не имеет никакого отношения к его племяннику. Вечером он интересуется у Петуньи, как звали ребенка Поттеров, и это приводит ее в ярость, потому что «обычно она делала вид, что у нее никогда не было сестры». Только тогда, когда она говорит Вернону, что его племянника зовут Гарри, его охватывает непреодолимый страх. И все же Вернону удается спокойно заснуть: он внушает себе, что проделки Поттеров никак не могли коснуться его семьи.

Поведение Вернона и Петуньи в этот судьбоносный для волшебного мира день показывает, что их реакция на волшебство основана на самообмане, и это помогает им исключить из своего сознания факт их связи с магическим миром. Как мы увидим позже, они будут придерживаться этой модели поведения и в тот момент, когда их племянник, юный волшебник, окажется у них на пороге.

Уроки самообмана Дурслей

Несмотря на то что физические, нравственные и психологические дефекты Дурслей явно преувеличены для комического эффекта, при описании серьезных проблем, с которыми они столкнулись, автор точно подмечает фундаментальную сущность процесса самообмана. Отрицательный пример Дурслей помогает нам извлечь три чрезвычайно важных урока, которые не замечают сторонники самообмана:

1. Самообман не может избавить человека от необходимости признать правду.

2. Самообман обычно выходит за рамки первоначального отрицания и увеличивается в масштабах.

3. Самообман становится привычным способом уклонения от горькой правды.