На его слова я замер. Кефер когда-то не испытывал ничего? Неожиданно и очень странно. Он всегда такой добрый и улыбчивый. От него прямо веет спокойствием и небывалой добротой! Да, он может быть: зол, строг, сердит. Сегодня, я понял, что он может быть и жесток. Но все равно, это гораздо реже случается. И в конце концов он правитель, подобное нормально для него. Ведь по-другому власть не удержишь. Но чтобы не испытывать радость и не чувствовать теплоту…

Я высунул макушку из-под одеяла. Кефер все также сидит рядом, но только сейчас он не смотрит на меня; его взгляд направлен вперед. Такое ощущение, что он смотрит в пустоту.

— Ты кого-то потерял? — аккуратно спросил у него.

Почему спросил именно это? Потому что единственное, из-за чего душа может заледенеть; так это из-за смерти кого-то очень близкого. Я это знаю, испытывал, когда у меня дедушка умер. Я могу понять подобные чувства:

— Да, и это потерю, я пережил крайне тяжело, — не поворачиваясь ответил мне Кефер. — Только время мне помогло прийти в себя, лишь время…

В голосе Кефера проскользнула неистовая боль и меня пробрало от этого. Так непривычно слышать подобное от него. Он всегда такой: собранный, уверенный, непоколебимый как скала, сейчас же… А ведь, с другой стороны, я абсолютно его не знаю! Он всегда улыбается, но что скрывается за этой улыбкой? Что в его душе? Ведь, что ни говори, а жизнь у таких, как он тяжела. Власть просто не дается.

Вздохнув, я еще раз кинул взгляд на замершего Кефера и плюнув на все: встал, подошел чуть ближе, сел рядом с ним, и ничего не говоря обнял. Просто взял и обнял! В конце концов, часто ли его вообще обнимают?

От моего движения, он отчетливо вздрогнул, но помедлив обнял в ответ:

— Замерзнешь, — тихим голосом проговорил Кефер.

— Согреешь, — отмахнулся я. — Ты горячий, — вот это, кстати, удивительно! У Кефера вообще температура не меняется, он всегда горячий! Кстати, а почему бы это и не спросить? Заодно и тему переведу. — Кстати, а почему ты всегда такой? — с искренним любопытством спросил и поднял на него заинтересованный взгляд. — Ну, я знаю есть люди с постоянно холодной кожей. А ты же всегда горячий, как так?

— Просто моя особенность, я всегда такой, — пожав плечами ответил он. — Но вообще мне тяжело оценивать себя. Я-то не чувствую ни жару, ни холод.

— Серьезно? Ты вообще ничего не чувствуешь? — ошарашенно спросил. — Это как так?

— Абсолютно, это особенность Богов и таких, как я. Нам не страшна температура, мы ее просто не чувствуем. Так что, я могу спокойно плавать в Ледовитом океане, и моя температура абсолютно не поменяется, — пояснил мне Кефер.

— Вооуу, круутоо, — протянул и лег, положив голову ему на колени. Теперь я лежу и снизу вверх смотрю на него, а он на меня. — Знаешь, я тебя в какой-то степени понимаю, — проговорил и скрестил руки на затылке. — Когда мне было 10, у меня погиб дедушка. Я его безумно любил и сейчас люблю. Он был археологом и тоже интересовался Древним Египтом. На одной из своих раскопок, произошел обвал и…, — я осекся и зажмурился. Черт! До сих пор тяжело вспоминать!

В этот момент мне на голову, легла рука Кефера:

— Если тяжело не рассказывай, — тихо проговорил он.

— Нет, расскажу! — твердо заявил. Раз начал, должен закончить! — В общем, после этого мы его не видели. Как нам сказали, там помимо обвала еще и разлом произошел, плиты сдвинулись и вот так случилось, — с тяжёлым вздохом произнес. — Знаешь, это ведь он мне привил, любовь к истории и в частности Египта. Я можно сказать, был его любимцем. Порою папа в шутку говорил, что дедушка любит меня больше, чем его. Это конечно не так. Своего сына, ну моего папу: он безумно любил, но у дедушки именно со мной, совпадали интересы. Когда что-то касалось истории, мы часами напролет могли общаться! С папой такого нет, он не интересуется историей. Знает ее, даже очень хорошо знает, но это определенно не его. Он экономист, экономику просто обожает! К слову говоря, браслет мне передал именно дедушка. Что удивительно, папе он не передавал его, и я даже не знаю почему, — произнес и задумался.

Ведь реально почему ему не передал?

— Ни в коем случае, ни хочу оскорбить твоего отца, но я думаю твой дедушка, не видел в нем своего последователя, — предположил Кефер. — А вот в тебе увидел и почти сразу отдал артефакт. Он бы, наверное, и раньше отдал, но ты уж совсем был маленьким.

— Наверное ты и прав. Правду все равно не узнаем, — пожал плечами и тяжело вздохнул. — Мне его безумно не хватает, — с тяжестью на сердце признался Кеферу, но тут же откинул от себя эти мысли. Я не просто ради информации говорю это! — Тем не менее жизнь продолжается и те, кто сейчас не с нами; все равно ведь смотрят на нас. Там наверху, на небе, — я поднял руку вверх. — Они все смотрят оттуда на нас. Поэтому, я хочу, чтобы где-то там; они смотрели на меня с улыбкой на лице, а не с болью во взгляде. Пусть смотрят и видят какой Я! Пусть смотрят и гордятся мною! — я улыбнулся, опустил руку и посмотрел на Кефера; который сейчас пораженно смотрит на меня. — К чему я все это ввиду. Все те, кто дорог тебе и кто не с тобою; должны смотреть на тебя с гордостью, и улыбкой. Не давай им повод грустить из-за тебя, не нужно, пусть улыбаются!

Заключил и уставился на Кефера, он сейчас смотрит на меня крайне пораженным взглядом. Он просто замер и во всю прямо-таки уставился на меня! У него такое ошарашенное лицо, что я не сдержался и невольно начал посмеиваться. Чтобы скрыть смех, я повернулся и обнял его, скрыв лицо:

— Эй, Кефер, отомри! — смеясь попросил его и стукнул его по груди. — Я не хотел тебя в ступор вводить!

Вот уж неожиданность! Я умудрился Кефера в ступор ввести! Это момент я запомню на всю жизнь! Надо будет в блокнотик записать и дату поставить, чтобы уж точно не забыть этот памятный день!

— Я…., кхм. Я просто не…, для меня это…, неожиданно было, — с трудом подбирая слова, произнес он и вздохнул. — Это были крайне неожиданные, но