— Понятия не имею, — тяжело вздохнула Влада.

— А как он выглядит?

— Ну… — Влада подняла руку ладонью вниз, чтобы показать рост мужчины. — И пальто у него… серое, кажется… — она смутилась и покраснела. — Вы простите меня, пожалуйста! Выгляжу глупо, но я ведь не думала, что так получится. Просто действительно не понимаю, что теперь… Решила, что смогу собрать по кусочкам сегодняшний день, но все перемешалось.

Женщина помолчала, а затем решительно сунула ей в руки шлейки.

— Вы можете постоять несколько минут с ними? Я варежки забыла, а у моего старшенького, Томми, проблемы с кишечником. Полчаса придется провести на улице, не меньше.

— Конечно, — кивнула Влада. — Идите.

Женщина поспешно направилась к подъезду и, когда она уже входила внутрь, Влада заметила, что вязаные рукавички торчат из ее карманов.

Она не стала уходить дальше, чем на несколько шагов, от того места, где ее оставили с собаками. Да и лающая команда вдруг присмирела, жалобно посматривая то на нее, то на дверь подъезда. Еще чуть-чуть и, казалось, они поднимут вой, решив, что их бросили.

— Ну ладно, сейчас ваша мама придет, — успокаивала их Влада, поглаживая дрожащие спинки поверх костюмов и попонок. — Маленькие, хорошие…

— Что вы хотели? — полный раздражения голос раздался за ее спиной.

Влада резко повернулась и чуть не выпустила шлейки:

— Вы?!

Утренний незнакомец нетерпеливо огляделся по сторонам:

— Я узнал вас. Зачем вы приехали?

— Это из-за Глеба… И из-за Бархатова… Мне нужно с вами поговорить!

— Говорите, — пожал он плечами.

Владу не смутило то, как он с ней разговаривал. В конце концов, это она приперлась сюда и отвлекла его от дел.

— Вы ведь можете сказать мне, что Глеб привез вам сегодня утром?

— Разумеется, нет! — твердо сказал он.

— А… — один из псов закрутился вокруг ее ноги, и Владе пришлось наклониться, чтобы вызволить его. — Понимаю. Это ведь касается Бархатова… Я бы сама его спросила о том, что происходит, но, видите ли, он еще не пришел в сознание…

На невзрачном лице мужчины появилось что-то похожее на удивление. Появилось и исчезло в то же мгновение.

— Бархатов жив? — спросил он.

— Конечно, — ответила Влада и тут же пожалела, что вообще коснулась этой темы.

— И где он? Вы скажете мне?

— Разумеется, нет, — той же фразой отбилась она. — Но он в очень хороших руках. И о нем заботятся…

— Хорошо… — мужчина кивнул. — Идемте со мной.

— С вами? — испугалась Влада. — Я не могу. Мне надо дождаться их хозяйку.

— Мама сейчас спустится, — вполне миролюбиво сказал мужчина. И действительно, дама в шубе уже осторожно форсировала ступени подъезда. — Не могу заставить ее согласиться нанять специального человека для прогулок. Упрямее, чем она, не встречал никого. Разве что, Бархатова…

— Вы хорошо его знаете?

— Это не имеет значения.

— А как же… — растерялась Влада.

— Он мой клиент уже сутки.

— Клиент? — озадачилась она и тут же почти с радостью выдохнула: — Вы — юрист!

— Адвокат.

— Кажется, я начинаю понимать… Когда сегодня утром Глеб привез вам его письмо, Кирилл Андреевич уже должен был… Боже мой, Бархатов указал Глеба своим преемником!

— Это ваши домыслы, — парировал адвокат.

— Я знаю, вы не имеете права обсуждать это со мной, — согласилась Влада. — Но тогда зачем приглашаете к себе?

— Мне нужны доказательства того, что Бархатов жив.

— И вы сможете вернуть все обратно? — с надеждой спросила она.

— Обратно? Бархатов может, если он, конечно, в состоянии сделать это…

— Идемте, пожалуйста! Я расскажу… И еще, у меня есть деньги, и я могу заплатить за консультацию и тоже стать вашим клиентом!

Мужчина оглядел Владу, качнув головой. А Влада подумала, что наверняка насмешила его этим своим предложением.

58

Бархатов

Где-то за гранью сознания он почувствовал боль. Она была другой, точечной, и в первый момент Кириллу показалось, что эта боль сейчас разрастется, разорвет его изнутри, заставит рассыпаться на миллион осколков. Он ждал этого так долго, проваливаясь в темноту и затем вновь воскресая отголосками чувств и ощущений, что уже не понимал, на каком свете находится. Бархатов звал собственную смерть, чтобы наконец увидеть ту, которой больше не было рядом с ним. Смерть стала бы его спасением от холодного мрака жизни.

Бархатов никогда не верил ни в Бога, ни в черта. Только в себя. Так было легче, что бы ни говорили люди. Он считал слепую веру слабостью, желанием перекинуть собственные проблемы на кого-то эфемерного, лишь бы не решать их самому. Поэтому всю жизнь он предпочитал иметь дело с теми, кто мыслит здраво и по существу.

Взять того же Олега Матушкина. Вот уж кто никогда не скрывал своих мотивов — умный, алчный, въедливый и циничный — Кириллу очень нравились эти черты. Считал ли он своего зама соперником? Скорее, раздражителем, способным противостоять и высказывать свою точку зрения, не страшась гнева Бархатова. Многие ли могут себе позволить такое поведение? Матушкин не боялся отстаивать свои мысли и замечания, если они имели отношение непосредственно к бизнесу. Другое дело, что переспорить или переубедить Кирилла Бархатова еще никому не удавалось.

Последний год между Бархатовым и Матушкиным возникло нечто, напоминающее дружбу. Кирилл бы, конечно, не назвал подобные отношения именно этим словом, но… Он был по-настоящему благодарен Олегу за то, что тот настоял тогда на встрече с Гордецким. В тот день, когда в его жизни появилась Стася.

Вообще, если посмотреть на всю эту ситуацию со стороны — а ведь сейчас он может себе это позволить