– Она поверила, представляешь? Я… – Китти не удержалась и издала короткий смешок. В этот момент на пороге появился перепуганный Фред с крошкой Кэт на руках, он протянул ее им с таким видом, словно приносил младенца в жертву. Китти забрала из его рук перепачканного гуталином ребенка.

– Госпожа Джеффорд подумала, что Фред мой муж? – На лице Камиры отразилось явное отвращение. Что вызвало у Китти новый взрыв смеха. – Никогда не выйду замуж за человека, от которого так воняет.

Фред же самодовольно ударил себя в грудь:

– Я… я – муж!

И все трое зашлись смехом до колик в животе.

С этого дня, тем не менее, Фред стал относиться к своим фиктивным обязанностям отца на полном серьезе. Когда Камира отлучалась в хозяйский дом, чтобы понянчиться с Чарли, он ревностно охранял малышку. Стойко держал оборону, как и в тот день, когда к ним неожиданно нагрянула с визитом миссис Джеффорд, чтобы лично убедиться, что Китти ее не обманывает и они трое – самая настоящая семья. Фред даже начал умываться и хоть как-то следить за собой. И вот спустя четыре года они с Камирой действительно стали похожи на взаправдашнюю супружескую пару, прожившую вместе не один десяток лет. По всему было видно, что Фред обожает Камиру, хотя та и не думает отвечать ему взаимностью.

– Не подходим мы друг другу, миссис Китти. Разная у нас кожа, – пояснила Камира свою сдержанность. Надо сказать, что Китти потребовалось несколько месяцев, чтобы убедить служанку называть ее по имени, а не «госпожа хозяйка».

Китти и понятия не имела, что это означает – разная кожа. Вполне возможно, Камира имела в виду какие-то глубинные религиозные верования, которые продолжала хранить в своей душе. Китти часто видела, как та обращает свой взор к небесам и о чем-то шепотом разговаривает со своими предками. А иногда поет необычные песни своим высоким мелодичным голосом. Особенно если кто-то из малышей начинает хворать. Но уже в следующий момент ее можно застать сидящей рядом с Фредом и читающей ему Библию.

С тех пор как их посетила миссис Джеффорд, никаких угроз от местных попечительских служб не поступало. Камира свободно разгуливала по Бруму, иногда даже вместе с двумя малышами. Кэт и Чарли дремали, уютно устроившись друг подле друга в детской коляске. В глазах белых обитателей Брума Камира отныне была замужней женщиной, находящейся под защитой своего мужа.

Китти уселась за письмо к матери. Она собиралась отправить вместе с письмом и фотографию, на которой фотограф из местного фотоателье запечатлел ее вместе с Эндрю и Чарли. Всякий раз, по мере приближения Рождества, она особенно сильно переживала разлуку с близкими. Да и вообще, Рождество в Бруме было, пожалуй, самым трудным временем года, особенно из-за «большой воды», как Камира называла сезон дождей. Китти снова представила, что уже в январе Эндрю отправится в Европу. Ах, как бы она хотела поехать вместе с ним. Взять с собой Чарли, чтобы показать его маме и сестрам. Но Китти хорошо понимала: вторично затевать разговор с мужем на эту тему бесполезно. По собственному опыту она знала: Эндрю своих решений не меняет.

За минувшие четыре года ее муж, чем дальше, тем все глубже, с головой ушел в свой бизнес. Воистину, жемчужный промысел заменил ему все, даже молодую жену. Китти видела, каким напряженным бывает лицо мужа, когда в порт возвращается с очередным уловом один из его люггеров. И какое разочарование охватывает Эндрю, когда ныряльщики снова не привозят ему долгожданных сокровищ. Впрочем, в целом их бизнес развивался вполне успешно. По словам Эндрю, отец тоже был доволен тем, как у них идут дела. Вот и в прошлом месяце их флот увеличился еще на одну единицу. Они купили новый люггер и уже даже сформировали команду для судна. В этой ситуации Китти оставалось только радоваться тому, что у нее есть Чарли, ибо мысли мужа постоянно витали далеко от дома и от нее самой. Единственное, чего Эндрю жаждал всеми фибрами души, так это найти, наконец, совершенную по всем своим качествам жемчужину.

– Он словно помешался на этом своем жемчуге, – обронила Китти, запечатывая конверт и кладя его в стопку вместе с другими письмами, которые Камира позже отправит по почте. – О, как бы я была счастлива, если бы он мог довольствоваться тем, что имеет.

– Я написал Драммонду, – объявил Эндрю за ужином в тот же вечер. – Объяснил ему, что ты решила остаться в Бруме, пока я буду в Европе. Он обычно в январе бывает в Дарвине. Лично контролирует отгрузку своего драгоценного скота на европейские рынки. Вот я и предложил ему заглянуть на обратном пути к нам, если уложится по срокам и все у него пройдет успешно.

Китти почувствовала невольный спазм в животе при одном только упоминании имени Драммонда.

– Уверяю тебя, дорогой, все у нас будет прекрасно. Не стоит зря беспокоить твоего брата.

– Ничего страшного, если я побеспокою его. Ему это только пойдет на пользу. Он ведь еще в глаза не видел своего племянника. Просто помешался на этой своей драгоценной скотине. Боюсь, он скоро заделается настоящим аборигеном. Ведь он же месяцами лишен нормального человеческого общества.

– Он что, еще не женат?

– Я бы сильно удивился, если бы такое вообще случилось, – весело фырк- нул в ответ Эндрю. – Слишком уж он занят пересчетом поголовья своих стад. На поиски жены у него просто нет времени.

– Думаю, ты ошибаешься. Всему свое время – возразила мужу Китти, мысленно удивляясь тому, что она бросилась защищать своего деверя. Ведь она не видела Драммонда уже больше пяти лет. Не получила от него ни единого слова по почте. Он даже не удосужился отправить им с мужем поздравительную телеграмму, когда у них родился Чарли.

Что, впрочем, не мешало Китти хранить в памяти, как он поцеловал ее в ту новогоднюю ночь. И эти воспоминания становились тем ярче, чем все скуднее складывались супружеские отношения с мужем. Чаще всего Эндрю отключался сразу же, как только ложился в кровать. Когда Китти заходила в спальню, муж, вымотавшись за день на работе, уже спал беспробудным сном. С момента рождения Чарли минуло почти четыре года, а Китти могла пересчитать по пальцам одной руки, сколько раз они с мужем занимались любовью.

Среди жен местных воротил жемчужного бизнеса тема отсутствия в их семье второго ребенка стала наиболее популярной среди сплетен. Китти держалась стойко и на все эти пересуды отвечала, что она слишком поглощена воспитанием маленького сына и потому пока еще не задумывается над тем, чтобы забеременеть вторично. К тому же она ведь так молода. На самом же деле она страстно желала родить еще раз. Ей не хватало той большой семьи, в которой выросла она сама. А если уж быть честной до конца, то не хватало и обыкновенных мужских ласк…

– Итак, ты категорически отказываешься ехать в родительский дом Алиса-Холл, да? – снова поинтересовался у нее Эндрю, пока Камира собирала со стола посуду.