И как теперь руководить планетой Беккеру, когда есть более способные особи? (То есть мы).

— Я знаю, что нам надо сделать прямо сейчас, пока у нас есть время нужно быстро снять фильмы, которые мы запланировали.

— «Автокомп»?

— Да, наш фильм.

Главное это сделать быстрее, чем нас переубивают.

Глава 21

Ионов.

Лето было все ближе. Мы готовились. Фильм про величайшее чудо на планете — об Автокомпе — продвигался. Погружаясь в тему, я и не догадывался, насколько огромен фронт работ связанных с реальным Авткомпом.

Ежедневно, ежеминутно на многочисленные станции прибывали поезда с сырьем, прилетали самолеты на аэродромы, нескончаемо шли фуры. Мамонт был как сердце подключенное к артериям. Работа не прекращалась на минуту. Все функции производства взяли на себя Автокомпы, а подача сырья выполнялась максимально автоматизированно. Такого города раньше в истории не существовало!

В один прекрасный день…

Я открыл глаза и увидел родителей. Я никогда не говорил, что они не любили меня. Любили, но каждый выражал это по-своему. Отец был сдержан, мама трепетала от того, что я в больнице был весь изувечен.

Я встрепенулся ото сна: что глобального произошло, что меня разбудили родители? Может я до сих пор в больнице? Нет, это моя комната в общаге. А как сюда попали мои родители? Как я сюда попал?

Я, конечно, заказал обзор «заднего вида». Тень работал как-то неповоротливо. И я понял, что я «взломан». Но он все-таки показал настоящую картинку. Родителей не было. Это были виртуальные фантомы. А я находился на площади влияния. Которая с сегодняшнего дня проходила прямо по нашей общаге. Ее смонтировали за ночь.

Мама запричитала вспоминая мои первые детские шаги. И я прямо удивился, насколько правдоподобно все это выглядело. Может быть «задний вид» тоже взломан? Может быть они все и вправду здесь?

Слова мамы ярко отзывались в сердце. И мои детские походы по лужам, льду, когда мы жили в Аэропорту. И моя юность, когда Челябинск для меня состоялся… Мамонт! Я успел полюбить этот город. Его суперсовременные дома и за старые районы. Для причитаний матери много тем найдется.

Алексей Петрович стоял за спинами родителей.

— Но ты же умер! — Изумился я, увидев его.

— Ну, как знать. Может и нет.

Ну вот теперь точно понятно, что они фантомы.

Родители тем временем вытаскивали из шкафа… кто бы мог подумать… шест с полукольцом — аппарат-подавитель моих способностей. И с доброй улыбкой протягивали мне:

— Ты же знаешь, что тебя необходимо приручить…

Меня аж передернуло.

Алексей Петрович тем временем по деловому принялся перечислять, что надо сделать, как будто он не видел ситуацию, которая ввела меня в ступор, не видел угрозу для меня:

— Рассчитать зарплату, поговорить со спонсорами, съездить на встречу… Тебя, кстати, президент ждет. Поговорить хочет. Хорошо ты еще неофициальную премию выписать, ты же знаешь, сколько чиновников мне пришлось обойти. Ты знаешь, сколько ресурсов потянул твой фильм, который ты сейчас развиваешь? Слишком много! Ты знаешь, что самое лучшее? Нужно его закрыть!

— Что закрыть?

— Твой кинопроект об Автокомпе.

— Фильм?

— Да, прекратить съемки.

— Еще чего!

Алексей Петрович вдруг странно распух. А я бы сказал исказился. На миллисекунду. Такое бывает с виртуальными персонажами.

— Пойдем, тебе говорю. Я тебе устрою презентацию! Мы посетим все твои любимые места.

Путешествие по моим местам — это конечно путешествие по моей душе. Сейчас перед глазами мелькнуло все, что было в моей жизни яркого. Как в кино. Очень мощная атака. Обычно такое бывает перед смертью. Что, уже пора?

Я как будто раздвоился. И хотя мое двойное сознание прилагалась одному и тому же месту, я испытывал диссонанс.

Ну да, я же примерно этим занимался — фабрикой чудес и грез. Формировал иную реальность. Конечно, этот псевдокуратор пришел ко мне, именно потому что я привык к регулярной творческой работе, можно сказать «витаю в облаках»… Нет, на такой наивняк я не клюну. Лицо «Алексея Петровича» посерело.

Надо покинуть площадь влияния. Нет, они не добьются моей смерти.

— Куда ты, сынок? Тебе всего то надо одеть этот ошейник. И все закончится, — забеспокоилась «мама».

— Я тебе собака что ли, мама?

Не обращая внимания на все эти персонажи я вышел в коридор общаги. Я шел не слушая причитания. Сосредоточенно спустился по лестнице.

На улице я ступил на бетон стоянки перед общагой. Никого уже не было — ни «мамы» ни «Алексея Петровича». Зато был огромный куб-экран посреди площади перед общагой. Раньше я его здесь не видел. Он мерцал, источая красивые картинки — абстрактные и завораживающие, еще он источал сияние и музыку. Довольно приятную. Вот, в изображении прорвались кадры из моих фильмов.

К кубу уже стекались студенты. Лавочки уже были заполнены группами празднующих.

Ого, зрелище устроили.

Я было бросился бежать, но вдруг наткнулся на съемочную группу. Оператор смотрел в окуляр камеры как в оптический прицел, позади напряженно взирал режиссер. И вся остальная группа — осветители, звукачи, сценаристы, бухгалтеры… — все они смотрели на меня. Явно секунду назад было сказано «Мотор!», «Камера!». Откуда они взялись? С какой стати они снимают меня? Я же всегда по другую сторону камеры! Мало того, чтобы я вообще не сомневался, что меня пристально будут снимать, камера сделала наезд на меня — по рельсам.

Нет, этого, похоже, не избежать. Тема кино в этих странных видениях будет присутствовать. Я оглянулся. Рядом стоял… я, еще один, только волосы были длиннее и прикид другой. Нет, это не все, справа еще стоял один я. Он был моложе, гораздо моложе… меня. И еще один. Это был старик… и еще… Сколько же тут меня?

— Я надеюсь меня тут будут слушаться неукоснительно! — Заявил «Я» старик. — Я самый авторитетный. Учтите! Время идет!

В качестве иллюстрации два вспомогательных кибера с разных сторон от съемочной группы синхронно перевернули песочные часты. Песок посыпался…

— А ты чей? — сбил я его вопросом. — Чем ты сгенерирован? Седьмым Автокомпом или одиннадцатым?

— Двенадцатым! — подсказал мне кто-то из других меня.

Старик начал возмущаться. Ну конечно, это были все образы меня. Значит в моей внутренней реальности могут прорваться Автокомпы. Каждому