и руководству в Латвии движения сопротивления [Курсив наш. — М. К.]. Я немедленно изъявил готовность к этому и принял руководство всем движением… Я предложил использовать для этой цели штурмбаннфюрера СС д-ра Пехау, который вследствие многолетней работы в России с латышскими подразделениями знает местную обстановку и пользуется большим доверием у латышей[1172]. Это предложение было принято… Одновременно я в своем штабе выработал политику, в основу которой положил, что мы, латыши, ожидаем и заботимся о том, чтобы отношения обоюдного доверия и впредь не нарушались бы руководством прибалтийских немцев… Мне вполне ясно и я это всегда выражал во всей своей деятельности, что наши цели могут быть осуществлены в тесной связи Германией… Несмотря на труднейшие обстоятельства, я создал в течение нескольких дней подготовительную почву для движения сопротивления в Курляндии — 64 группы общей численностью 1.164 человека. Далее я подобрал для выполнения особых поручений при штабе 160 человек, которые в настоящий момент готовы к использованию по объединению многочисленных групп, оперирующих на оккупированной большевиками территории Латвии, чтобы организовать совместные операции» [1173].

В заключение Янкавс ссылался на полную поддержку его действий со стороны высшего фюрера СС и полиции в «Остланде» Йеккельна, командующего зипо и СД в «Остланде» Фукса и командира зипо и СД в Латвии Ланге, и просил не допускать к руководству «движением сопротивления» прибалтийских немцев, чтобы те не оттолкнули от себя латышское население и не дискредитировали идею[1174].

В связи с советским наступлением в Польше (Висло-Одерская операция) штаб «Ягдфербанд Ост» в январе 1945 года был вынужден перебазироваться из Хоэнзальцы в г. Бойшен, близ Познани. За день до взятия советскими частями Хоэнзальцы все документы и ценности организации были перевезены в Бойшен. Последним поездом на Познань, за 3 часа до появления советских танков, из Хоэнзальцы выехало все руководство «Ягдайнзатц Балтикум» вместе с обоими латышскими диверсионными группами и эстонской ротой диверсантов почти в полном составе.

В Хоэнзальце в качестве прикрытия были оставлены две немецкие роты парашютистов из фольксдойче, раньше служивших в дивизии особого назначения «Бранденбург» (по 120 человек каждая), а также рота оберштурмфюрера войск СС Решетникова (180 человек) и рота унтерштурмфюрера войск СС Сухачева (около 100 человек), состоявшие из русских и белорусов из бывшего карательного отряда СС и переданные в распоряжение «Ягдфербанда Ост» в октябре 1944 года. Все четыре роты заняли оборону города, но с появлением советских танков разбежались. Как раз накануне отступления командир «Ягдфербанда Ост» гауптштурмфюрер СС Фёлькерзам вместе со своим штабом приехал в Хоэнзальцу. Когда советские танки вошли в город, руководство «Ягдфербанда» было еще там. По слухам, Фёлькерзам был убит[1175]. Больше о нем никто ничего не слышал.

Голова спрута — штаб «Ягдфербанд Ост» — была уничтожена, но его обрубленные щупальца продолжали жить своей жизнью. «Дикие кошки» в Курляндии продолжали свою деятельность. Первоначально немцы не думали, что так называемая «Курляндская группировка» из остатков группы армий «Север» продержится долго. Отряды «Диких кошек» готовились именно для того, чтобы остаться в тылу Красной армии после эвакуации немецких войск из Курляндии. Но Курляндская группировка оборонялась до самого конца войны — вплоть до 9 мая 1945 года. В результате отряды «Диких кошек» и тому подобные спецподразделения (зачастую даже не имевшие официального статуса воинских частей) оказались не у дел. Поэтому Йеккельн бросил их на борьбу с советскими партизанами, действовавшими в Курляндском котле. Знаменитый партизанский командир, Герой Советского Союза Вилис Самсонс так пишет об этом в своих воспоминаниях:

«К концу зимы [1944/45 года] наметилась усиленная активизация всех противопартизанских сил в окрестностях Усмы — Ренды — Кабиле. [Штаб и основные силы „Диких кошек“ размещались как раз в Кабилеской волости Курляндии.] В деятельности штосгрупп, ягдкоманд[1176] и отрядов „лесных кошек“ чувствовалась большая согласованность; их рейды и засады стали планироваться и координироваться намного целенаправленнее. После большой встряски пришли в себя и численно возросли скудрское и граудупское отделения ягдфербанда[1177]: проявлять активность их заставило предупреждение начальства»[1178].

«Утром 7 февраля, — пишет Вилис Самсонс, — отряд „лесных кошек“ при поддержке штосгруппы в Кабильском лесу напал на след объединенного отряда Капустина и Дубровина. Разведчики расположились в 11 удобных землянках в двух с половиной километрах к северу от хутора Спрунгули, где группа в 40 человек намеревалась переждать зимние холода. Идя по следу, оставленному подвозчиками продовольствия, гитлеровцы вышли к партизанскому посту на просеке в северной стороне лагеря; пост открыл огонь из пулемета…»

Вскоре пулеметчик был убит, и эсэсовцы смогли приблизиться к землянкам партизан. «Капустин приказал всем залечь в цепь навстречу вражеской атаке и выдвинул в помощь еще 2 пулемета, — рассказывает далее Самсонс. — Положение партизан становилось критическим — превосходящие силы противника могли легко окружить их на небольшом холме. Однако сильный встречный огонь заставил „лесных кошек“ споткнуться. Через разрывы в цепи разведчиков только двум ягдфербандовцам удалось проникнуть на территорию лагеря, но с ними было быстро покончено». Партизаны одержали победу, но были вынуждены отступить — днем в сторону села Абавы, чтобы запутать следы, а затем в Стендские леса, где им снова пришлось отбиваться от карателей из латышской полиции.

По свидетельству одного из партизан, заместителя командира отряда К. Витола, каратели — «дикие кошки», одного из которых он лично застрелил на территории лагеря, — были одеты в немецкие пилотки, френчи и брюки, но знаков различия он не разглядел[1179]. Бывший сотрудник «Ягдфербанд Ост» Тоне подтвердил в своих показаниях, что до заброски в тыл Красной армии, все служащие «Ягдфербанда» носили униформу войск СС, по-видимому, включая и «Диких кошек»[1180].

«Лесные братья» в Латвии

Последняя заброска диверсантов на освобожденную территорию Латвии была проведена немецкой разведкой в январе 1945 года. Об их серьезной подготовке свидетельствует то, что некоторые члены таких групп были выявлены и арестованы только к 1947–1948 гг., а ряд боевиков, подготовленных абвергруппой 212, совершали теракты и диверсии до 1949 года. В дальнейшем многие подготовленные немцами руководители диверсионных групп стали командирами крупных отрядов националистов. Они были хорошо вооружены и имели радиосвязь, систему шифров и кодов[1181].

Крупнейшими группировками «лесных братьев» в Латвии были «Национальная организация партизан Латвии» (НОПЛ), «Организация партизан северной Курляндии» (ОПСК), «Латвийское национальное партизанское объединение (НОПЛ) северо-восточной Латвии», «Объединение защитников Отечества (партизан) Латвии» (ОЗОПЛ) и «Тевияс Ванаги».

«Национальная организация партизан Латвии» (НОПЛ, лат.: Latvijas Nationālo Partizanu Organizācija, LNPO) образовалась в мае 1945 года на базе группировки бывших «Диких кошек» Бориса Янкавса[1182]. На момент капитуляции в составе «Диких кошек» было как минимум 5 групп, которые из Курземе рассеялись по всей Латвии:

— 1-я группа во