Парамзима и Ваган не осуждали Ованеса за это, видя, как часто меньшевики громят греков, армян, турок по обвинению то в большевизме, то в шпионаже в пользу иностранных государств, а то и без всякого обвинения.

Комендант тюрьмы Сигуа был частым гостем в доме Ованеса, предпочитал приезжать ночью, а приехав, уединялся с главой семьи. Ели и пили они тоже отдельно от остальных.

Однажды Ваган случайно подслушал их разговор, из которого уяснил себе, что этот нескладный человек был, оказывается, ангелом-хранителем их семьи.

«Рука руку моет, а обе они — лицо», — часто говорил расчетливый Ованес.

Сигуа появлялся обычно в первых числах каждого месяца и получал от Данелянца изрядную сумму денег. Сигуа был посредником между армянином богатеем и местными меньшевистскими властями. Данелянц многим был обязан коменданту.

Вот поэтому-то Рома Сигуа и решил укрыть Марию Сабуру и ее товарищей у Ованеса Данелянца. Трудно было бы подыскать более подходящее для этого место. Поблизости не было никакого жилья, и можно было не опасаться, что беглецов увидит кто-то из посторонних.

Васю и Митю Ованес выдал за сезонных работников и поместил в бараке, как велел Дзаргу, и на рассвете они вместе с другими рабочими отправились на плантацию.

Марию же оставили служанкой у Парамзимы.

Ребят предупредили, чтобы ради осторожности они никуда не уходили с территории плантации, а Мария не должна была и шагу ступать дальше двора, чтобы не привлечь внимания рабочих.

Одним словом, следовало избегать посторонних глаз, но делать это так естественно, чтобы рабочие не заметили ничего подозрительного.

Владелец плантации, хотя и не собирался требовать с ребят, чтобы те вырабатывали полную норму, но они трудились не за страх, а за совесть, и уже очень скоро не уступали в работе и бывалым сезонникам.

Мария не отставала от друзей. Каждое утро вскакивала чуть свет. Пока Парамзима провожала рабочих в поле, Мария успевала подоить коров, накормить свиней и кур, прибрать и подмести дом и двор.

Ованес и его жена были очень довольны новыми работниками.

Данелянцы хорошо знали, что эти парни и девушка связаны какой-то тайной, но остерегались расспрашивать подопечных Сигуа. Какое им было дело до этих людей? Лично их все эти тайны вовсе не касались. Если представители власти уважают их и доверяют им, то следует помалкивать и не задрать лишних вопросов. Так думал Ованес, так думала его жена. Но Ваган был настроен совершенно иначе. Пытливый и наблюдательный, он сразу понял, что это не обычные рабочие и тут что-то кроется. Они появились здесь вместе с Дзаргу, и это обстоятельство компрометировало их в глазах Вагана. С Дзаргу, ищейкой особого отряда, честные и чистые люди не могли иметь ничего общего, уж в этом-то Ваган был твердо уверен. Но все дело в том, что они не похожи на плохих людей. Кто же они в таком случае? Ваган задался целью разгадать эту загадку. Он стал следить за их поведением, прислушивался к их разговорам, но ничего предосудительного или необычного не замечал. Они вели себя одинаково скромно, к хозяину и к рабочим относились уважительно и, кроме работы, кажется, ничем не интересовались.

Ваган спросил о ребятах у отца. Отец сказал:

— Мне не важно, кто они. Меня интересуют только дешевые рабочие руки.

Ваган отнесся к словам отца недоверчиво:

— Не может быть, отец, чтоб ты не знал, кто они такие.

Ованес приложил палец к губам и зашипел, как гусь, испуганно оглянувшись по сторонам: не слышит ли кто.

Юноша понял, что у отца ничего не добьется, и обратился к матери, но тоже напрасно. И от нее не узнал ничего толком, хотя был уверен, что отец своих дел от нее не скрывает. Если б Ованес не держался так таинственно, может быть, зародившиеся в душе Вагана сомнения скоро рассеялись бы. Но сейчас он убедился, что тут есть какая-то тайна. Какая же? Может быть, они агенты особого отряда? Нет, их слишком много для одной плантации.

Быть может, это шпионы, и их сочли нужным временно держать подальше от многолюдного города?

Дни шли за днями, задача оставалась нерешенной.

Ваган исподтишка наблюдал за Марией. Эта красивая и энергичная девушка почему-то ни разу не ходила к ребятам ни на плантацию, ни в сарай, хотя они наверняка хорошо знают друг друга. В свободное время она и Парамзима уединялись и подолгу о чем-то шептались. Ваган часто видел девушку в слезах.

Однажды ночью явился Сигуа. Привез Марии сладостей и обувь. После ужина о чем-то долго говорил с ней и Ованесом. Ваган прислушивался, но говорили так тихо, что он не разобрал ни одного слова.

Скоро Марию навестил Дзаргу. Как и Сигуа, предпочел явиться ночью и не интересовался ни Васей, ни Митей.

Глава семнадцатая

УСПЕХ

На граничащей с Абхазией Кубани армия белогвардейского генерала Деникина развила наступление против большевиков, оттеснила их к югу и продвинулась к границам Грузии.

Деникин поставил себе целью захватить Кубань, а действующие здесь красные отряды оттеснить к Черноморскому побережью и уничтожить, пока они не превратились в грозную силу.

На первых порах белый генерал достиг значительного успеха: занял Екатеринодар и начал наступление в направлении Новороссийска и Туапсе.

Войска меньшевистской Грузии прорвались на Кубань и повели наступление на большевиков. Таким образом, красные отряды очутились меж двух огней. С юга на них наступали меньшевики, а деникинские полки вели наступление то с севера, то с востока.

Но загнать красные части в западню не удалось. Оставив Новороссийск, большевики двигались к Майкопу, из Майкопа наступали на Армавир, возвращались оттуда и снова не давали покоя врагу смелыми маневренными действиями между Туапсе и Новороссийском.

Весной 1918 года в большей части Абхазии власть перешла в руки большевиков, хоть в ней и действовали отборные части меньшевистской «народной гвардии». Были созданы Советы. Но регулярные войска меньшевистского правительства нанесли ряд поражений плохо вооруженным красным отрядам. Летом снова вспыхнуло восстание, но было безжалостно подавлено. Против меньшевиков восстали даже абхазские дворяне, но правительственные войска быстро смяли сопротивление их малочисленного отряда.

Власти чрезвычайно обеспокоились. Измена абхазских дворян явно говорила о том, что надежная опора правительства Жордания начала распадаться. Началась чистка «народной гвардии» от «подозрительных лиц». Проверялся аппарат особого отряда. Активизация большевистских организаций на территории Абхазии особенно остро поставила вопрос о начальнике особого отряда. Правительственная комиссия отстранила его от работы и отозвала