Шрифт:
Закладка:
Это удивило Деллиана даже больше добровольного согласия Финтокса загрузить нейровирус. Конечно, вполне разумно. Когда датчики и дроны соберут разумное количество данных о приближающемся ковчеге, Монтаксан — метаваянка женского пола — сумеет определить вероятное расположение нейронных стыков на массивном судне и вывести из них оптимальную точку входа.
Но вот мысль, что метаваянка будет находиться в тактическом центре вместе с Тиллианой и Элличи, у него в голове не укладывалась. Конечно, Ирелла посоветовала ему не глупить.
— Без нее эту работу не сделаешь. И, кстати говоря, ты сам вызвался сопровождать Финтокса. Сам это начал.
Ответить ей было нечего.
— До начала штурма у вас два часа, — сказала Ирелла. — Финтокс, я бы попросила вас надеть скафандр для окончательной проверки.
— Хорошая мысль, — ответил Финтокс. — Уверен, вы превосходно справились.
Скафандр раскрылся. Элличи помогла метаваянцу забраться внутрь. Ирелла подошла к Деллиану, наклонилась, чтобы смотреть глаза в глаза, положила ладони на плечи.
— Я тебя люблю, — сказала она. — Возвращайся.
Он закрыл глаза, потерся носом о ее нос, чтобы унести с собой воспоминание об этой мимолетной ласке.
— Вернуться к тебе мне сами святые не помешают.
Через два часа Ирелла, стоя в субтропическом зное тора Бенну, всматривалась сквозь широкую прозрачную крышу. Солнечную полоску отключили, так что ей видна была центральная полость криопланеты — а ее оптик дополнял вид виртуальными подробностями. С ними синие огоньки свечи вдалеке превращались в выхлопы маневровых двигателей, и темные корабли скользили в замкнутом пространстве, как акулы в аквариуме.
На Бенну осталось не больше дюжины человек, а из бинаров — она одна. Забавно — все они были группой поддержки для группы поддержки. Им было поручено не спускать глаз с разбросанных по ваянской системе датчиков и быть готовыми ко всему: от засады до подкравшейся незаметно машины судного дня. И еще следить, чтобы на самом Баяне все шло гладко, обеспечивать и поддерживать радио и телесигналы до самого горького конца. Вторая половина оставшихся занималась размещением портала для штурма и выброской минной волны. Это можно было сделать и с «Моргана», но Кенельм предпочло контролировать мины из дома. И еще здесь была Ирелла, оставшаяся вовсе без дела. Приманка, которой она отдала такую большую часть жизни, готова, капкан взведен…
«Наш талисман», — повторяли взводы, пока она не пригрозила следующему, кто это скажет, вышибить мозги.
В огромной каверне разгорался электрический голубоватый рассвет. Открывалась и наращивалась первая партия изменяемых порталов: двести колец в светящихся гнездах из экзотических волокон плавно расширялись до поперечника в пятьдесят метров. В порталы выплескивалась волна мин. Половина уходила в космос на пути приближавшегося ковчега, вторая падала в верхние слои атмосферы единственного в системе газового гиганта Сасраса. Потом перед своей группой переменных порталов выстроились штурмовые крейсеры под управлением гендесов. Большие боевые корабли быстро и легко проскользнули в кольца, возникнув в нескольких а. е. за линией мин. Наконец пришла очередь «Моргана». Ирелла смотрела только на пятый шар звездолета — тот, где на причальных балках висели десантные модули. В одном из них был Деллиан — устроился в бронескафандре, как у себя дома, и, пожалуй, перебрасывался со взводом тупыми шуточками, скрывая неловкость от присутствия Финтокса. Вокруг него наверняка расположилась боевая когорта — любовь между мальчиком и его мунками крепче встроенной программы лояльности.
— Я помню… — запела Ирелла.
Она улыбнулась, вспомнив чудесных, преданных мунков — воспоминание, поблекшее вместе с памятью детства.
— Присмотрите за ним, — шепнула она им, смаргивая влагу с глаз.
Портал «Моргана» разверзся во всю ширь — лазурное, презирающее реальность гало шириной в два километра. Оно целиком сглотнуло корабль.
29 июня 2204 года
Алик не радовался возвращению на станцию Круз. Последние три дня он мучился в Вашингтоне, глотал агнофет, как пиво на вечеринке студенческого братства, и метался между совещаниями: руководящий состав, глобальные политкомитеты, пентагоновский бункер чрезвычайных ситуаций глубоко под столицей… Множество диверсий против городских щитов Америки резко подорвали доверие ко всем вашингтонским службам безопасности. Они в последнее столетие так успешно подавляли внутренних диссидентов и заграничных инсургентов, что надменная уверенность в своих силах перешла в токсичную самоуспокоенность. А когда дошло до дела, все оказались с голым задом на морозе: ни информации, ни подготовки.
Полиция и государственные службы сумели мобилизоваться в считаные часы, но очень скоро им пришлось обратиться к резерву на самый крайний случай, к совершенно особым опергруппам из загашников Пентагона. Мобилизовали и национальную гвардию, однако с адовым множеством диверсантов все равно не справились. Избиратели из сельской местности, из так называемого фермерского пояса, не обрадовались правительственным сообщениям, призывавшим их в ближайшие города, где спешно собранные и кое–как подготовленные нацгвардейцы распихивали их по драным раскладушкам в выделенных зданиях. Многие посылали правительство по известному адресу — пока корабли Избавления не принялись взламывать щиты хабитатов. Вот тогда хлынуло. «Связь» к тому времени позакрывала добрых восемьдесят пять процентов североамериканской сети хабов. Отставшим предстояло долгое путешествие к работающим хабам своих штатов — и это в эпоху, когда колесный транспорт сохранился разве что в музеях. А саботаж, явно спланированный на годы вперед, наращивал силу. Алик и сейчас сомневался, что Портленд, Даллас, Чикаго и Атланта успеют к прибытию Избавителей ввести в действие свои щиты.
Вот это у него в голове не укладывалось. Каким образом, когда всякому уже ясно, что диверсии — составная часть вторжения, умудряются навербовать идиотов в исполнители? Они что, не понимают, что пособничают врагам человечества? Слава богу, те, с кем он имел дело в верхах, держались того же мнения. Группам охраны приказано было не стесняться в средствах для прекращения саботажа. И те не стеснялись.
Поначалу обрадовали известия, что хабитаты Нью–Вашингтона и Эты Кассиопеи практически не подвергаются атакам. Но очень скоро там возникла проблема беженцев, а «Всекомменты» в своем репертуаре требовали переселить туда все население Соединенных Штатов. «Терраформирование велось на наши налоги, значит, они наши».
Не облегчало жизни и стремление Секретной Службы передислоцировать Первое Лицо в запасную резиденцию на Нью–Вашингтоне — это требование одним из первых утекло в массы. Пришлось ей показаться (на минутку) на балконе Белого дома, чтоб уверить народ: нет, президент не бежала, поджавши хвост. Тем временем старшие члены сената без шума и без возражений перебирались в резервные резиденции, разбросанные по системе Эты Кассиопеи.
