Шрифт:
Закладка:
Неожиданно она почувствовала головокружение. И вдруг поняла, что тело опутали верёвки. Призрачные белёсые нити тянулись к ней со всех сторон. Их были сотни. Что-то вторглось в разум. В голове стало тесно, так что глаза готовы были выскочить из орбит и покатиться под ноги присутствующих. Она ощутила запах камня, вкус мха на помертвевших губах. Осознала, как раздражает шарканье грубых людских ботинок по телу. Хуже всего — женские туфли с каблуками, царапающие пол, оставляющие вмятины на коже. Потолочные балки, изгрызенные вредными жучками, ныли в местах сочленений. Время от времени там что-то хрустело, отдаваясь в суставах и позвоночнике. В волосах среди разбитой черепицы поселилась компания ласточек и хихикали обнаглевшие голуби. В подвале между пальцев ног шныряли мыши. От их возни зудело и чесалось. Болело в подреберье, где кирпич стен крошился, съеденный временем.
Она ощутила себя огромной, старой и подточенной плесенью. Протянула коридор правого крыла, переступила затекшими колоннами, вздохнула каминными трубами.
Замок, тяжело ворочаясь, заполнил мозг изнутри и разглядывал её. Изучал. Как оценивают старые гусары гимназистку, забредшую к ним на пьяную вечеринку. Всем интересно, что будет дальше.
«Так вот кто паук! Сам замок!»
Ольга попыталась поставить защиту, но отпрянуло лишь десяток щупалец, а сотни других заняли их место. Психологический нажим усилился.
— Зачем явилась сюда? Никто не звал, — отчётливо прозвучал в голове сварливый старческий голос.
Стены слегка шевельнулись, дом сделал вдох. Потом пронёсся короткий ледяной порыв. Выдох. На краю сознания звучали тяжёлые удары — сердцебиение камня.
Показалось, что пол стал скользким и принялся покачиваться вслед дуновениям сквозняка.
— Уходи, пока цела, — нудил голос, ставший громоподобным.
— Невежливо гнать гостей, — возразила Ольга. Досадно, когда еще ничего не сделала, а на тебя уже нападают.
— Пришла всё испортить? Помешать? Убирайтесь прочь. Нам тут весело!
Из теней показались осклизлые уродливые твари. В тёмных углах мелькали жутковатые образы.
Ольгу не пугала круговерть адских монстров. Этой ночью она спала с Вадимом. Это вам не бука с бякой под кроватью.
Она мысленно обратилась к тому, что начало бороться с ней — так, словно разговаривала с чужой, злой и опасной собакой:
— Ты хороший. Большой, кусачий. Давай играть вместе. Нравится убивать? Мучить? Сводить с ума? Мне тоже. Гнусные злодейства заполняют мой ежедневник. Вот и позабавимся.
— Р-р-р… — сказал замок.
— Фу! — скомандовала Ольга. — Место! Сидеть!
Неожиданно нити исчезли, будто растаяли в воздухе. В голове расчистилось. А может быть, так только казалось?
В это время директор вежливо склонил голову.
— Предлагаю всем выпить кофе и немного перекусить, — предложил он и осторожно поинтересовался: — Как вам съёмки? Я получил разрешение руководства. Деньги очень нужны на реставрацию кровли. Дыры кругом, в стропилах птицы вьют гнёзда.
Он с надеждой взглянул на Вадима.
— Съёмки — очень интересные. Первый раз присутствую при такой мастерской работе.
— Перекусим в обеденном зале?
— Замечательно, — поддержал Вадим.
Чувствовалось, что Мария недовольна внезапной остановкой фотосессии, она не пустилась в пляс, а досадливо сморщила нос и издала краткое междометие. Посопев минуту, затаилась, лишь глаза полыхнули, как у кошки, разглядевшей неподалёку пса. Затем справилась с раздражением, и лицо вновь стало приветливым.
Ольга присела у журнального столика, дожидаясь, пока суматоха уляжется. Суета отвлекала. Странные вещи творятся в этом месте. Одну минутку, может быть…
Догадка змеёй вползала в мозг.
— Ты умеешь менять судьбу? — спросила она неизвестно у кого.
— Хочешь перемен? — услышала в ответ.
— Меня устраивает моя жизнь.
— Не будь такой уверенной.
Ольга почувствовала, что переплетённые пальцы сжаты слишком сильно. Расслабила руки. В глубине её разума настойчиво вопил сигнал тревоги, не давая думать. Она отключила назойливую помеху. Показалось, что воздух в комнате кипит. Нет, это закипал мозг. Сколько же всего вмещается в этот килограмм желеобразной субстанции? Опыт всей человеческой расы, инстинкты животных, птиц, рыб, рептилий, её собственное «я» со всеми заморочками. Еще неведомая информация из мироздания. Плюс то, что в старину называлось одержимостью, когда что-то подселяется внутрь и комфортно обживается там. Бесы? Бог? Теперь ещё и этот проклятый дом лезет в душу.
— Давай оставим в покое меня и поговорим о Марии.
— Ха-ха-ха! — засмеялся замок. — Неужели кто-то поверил в то, чего не может быть?
— Я верю, что вариантов судьбы много, моя менялась неоднократно. Но сомневаюсь, что на это способна Мария.
— А я?
— Ты, пожалуй.
— Вот скоро и проверишь… — В старческом голосе отчётливо звучала враждебность.
— Я не против. Мы же договорились действовать вместе.
Непросто держать в повиновении незнакомую сущность, если не можешь поймать взгляд невидимого чудовища. Вокруг лишь вибрирующая дымка, отзвук нетерпеливого раздражения отштукатуренных стен да заржавелой злости металла, протыкающего плоть камня.
Несколько солнечных лучей тянулось дрожащими полосами из окон, намекали на возможность сбежать из этого сумасшедшего мира. Сколько веков это дом пытается придать своему существованию хоть какой-то смысл! Когда-то здесь пировали рыцари, убивали, пытали, замуровывали врагов в стены, бросали в колодец, пытали, жарили в тесных клетках. А теперь бродят тупые любопытные туристы. Вот замок и завёл себе игрушку-подружку.
Похоже, «гениальность» Марии исходит из замка-кукловода, который дергает за нитки и творит магию её руками. Без монстра, сидящего в этих стенах, так бы и снимала покойников.
— Почему она? Что ты в ней нашёл? — спросила Ольга.
— Кто ты такая, чтобы выпытывать? — зловеще отозвался шорох из глубины коридора.
— Колдунья с отвратительным характером. И без тормозов.
Замок не ответил — похоже, задумался.
Подсел Вадим:
— Продолжения съёмок не будет?
— Нет, Мария еще не знает, но съёмки закончены. Не дадим мафии шанс. Не мешай, надо разобраться. Возможно, никакая Мария не волшебница, скорее магизм заключён в этих стенах. Без замка она пустышка, ноль без палочки.
— Думаешь? Я ничего особенно странного не чувствую. Обычный дом с привидениями.
— Он не показывает себя всем. Зато со мной не миндальничает.
— Справишься?
— Конечно.
— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
— Надежда умирает последней, мастерство ведьмы — никогда.
Тут вдруг Ольга услышала щелчок затвора фотоаппарата. Подняла глаза.
Мария только что сфотографировала их с Вадимом. Да не просто сфотографировала, а умудрилась поставить в кадр ангела, который целился в них из лука.
— Ты в своём уме? — раздражённо спросила Ольга.
Глаза Марии сделались большими. Как у первых христиан, которым в разгар молитвы сообщили, что голодные львы заждались.
— Обычно людям нравятся мои фотографии.
— Мы не обычные.
— Вы так романтично сидели здесь в стороне. Тихо о чём-то шептались. Очень красиво. Это купидон рядом. Мне показалось, что, возможно, вас ожидает любовь.
В её нарочито невинных глазах стояли невыплаканные слёзы. Лицо расстроенно, нос красный, уши поникли. Могла бы разжалобить львов.
Ольга услышала, как засмеялся огромный дом. Будто мальчишка, который только что подложил лягушку в сумку гостьи и рад до смерти.
— Говорят, мои фотографии пророческие. Выйдешь замуж за шефа… Сразу видно, большой начальник.
— Мария, ты такая милая, что Бэмби рядом с тобой — просто олень.
Бешенство теребило мозги укусами назойливых насекомых. Мария не была похожа на убогую пациентку психиатрической клиники. Таким иногда делают скидку. В данном случае даже мать Тереза заорала бы благим матом и врезала дуре по уху.
Ольга неторопливо сделала несколько глубоких вдохов и выдохов. На небесах замерли, восхищенные её выдержкой.
— Знаешь, подруга,
