— Хорошая поговорка. Надо запомнить. Потом, сейчас не до этого.

— Не унывай, ученик. Я делаю всё чтобы минимизировать твою боль. Работаю над твоей душой, ищу выходы и решения. Вот сейчас, выпив две души…

— Я испытал такую боль, что зубы потрескались…

— Зато откат от следующей души покажется тебе лёгким головокружением. Слушай, если бы у меня был другой способ, ты бы сейчас от боли не мучался. Но не об этом. Заходите.

Дверь открывается. В кабинет смеясь вваливаются Като Дан и Сенджу Наваки. Подойдя к столу кивают мне и улыбаясь смотрят на Игрока, который глядя на меня смеётся…

— Вот, ученик, я сделал всё что мог. Нашёл обречённый мир, вытащил их оттуда. И вот они здесь.

— Хе… Цунаде обрадуется. А они…

— Мы в курсе событий, — улыбается Дан. — Поверить не могу что на самом деле в деревне происходят такие ужасы. Мы тебе поможем.

— Будете изображать как избавляете мир от зла?

— А почему нет? — пожимает плечами Дан. — Игрок говорит, что так можно всё исправить. И раз мы здесь, то почему бы нам не помочь тебе.

— Надо будет разыграть великую битву! Взрывы там, техники разные. И я такой…

— Поверженный, — поднимает палец вверх Игрок. — Лежишь якобы умираешь и угрожаешь вернуться. Всё, убирайтесь отсюда. У меня много дел.

Убираемся, переносимся в дом, вот нихрена же себе, Сенджуевны. В доме темно. На диване храпит Цунаде. У дивана батарея пустых бутылок. Убойный запах перегара…

— Ну чего встал? Буди её.

— Даже не знаю, — мнётся Като. — Я всё таки из другого мира. Цунаде…

— Дан… Не уходи… — во сне бормочет Цунаде.

— Как она постарела, — разглядывая Цунаде шепчет Наваки.

— Вам что, жевать её что ли? Вы чо выделываетесь? Вам вторую жизнь дали, а вы как две школьницы перед семпаем мнётесь стоите. Цунаде!

От моего крика Цунаде подпрыгивает. Прыгает за диван, выглядывает. Ударом ноги отправляет диван в стену. Сжав кулаки на негнущихся ногах идёт ко мне.

— Набунага! Какого хрена!? Ты поиздеваться таким образом надо мной решил? Да я тебе сейчас…

— Сестра! — орёт Наваки и прыгает на Цунаде.

Цунаде на секунду виснет. Осматривает брата, ощупывает, даже нюхает. Видимо признав плачет и обнимает. Выпрямляется, вытягивает руки и зовёт к себе Дана. Като сглотнув подходит…

— Не знал что Сенджу узнают друг друга по запаху. А вы случаем не знаете, Инузука когда встречаются под хвостом друг друга нюхают?

— Ода, — стонет вытирающая слёзы Сенджу. — Ну…

— Не знаете. А нинкенов?

— Какой же ты дурак, — качая головой подходит ко мне Цунаде. — Дай обниму!

— Я женат…

Цунаде это не останавливает. Она стискивает меня и приподнимает над полом. Тут же перед лицом появляется контракт. Строка о том, что изменять жёнам мне никак нельзя вспыхивает фиолетовым. В углу комнаты появляется Люци, складывает руки на груди и забавно фыркает.

Нда… Ревнивица ещё та. Но изменять ей, да и Ирис с Далой, я и сам не собирался. Не моё это. Не моё несмотря на то что я инкуб и как никто подвержен влиянию женской красоты. Ну то есть рожа моя инкубская…

После того как воссоединившиеся вдоволь наобнимаются и расспросят друг друга, переходим к обсуждению плана. Который для них прост как три рубля. Им только и надо делать, что ничего не делать. Просто сидеть и показательно ненавидеть меня. Цунаде как только официально примет бразды правления, назначит за мою голову нехилую награду. При этом официальным указом запретит Коноховским меня трогать. Идиоты, кто данный указ проигнорируют, их Сенджу жалеть не собирается. По её мнению, виноваты будут уже они.

А ещё, Цунаде одна из многих кто не боится меня от слова совсем. Ну вот не боится и всё. Потому как являясь женщиной умной, всё прекрасно понимает. Понимает что вырезать клан без участия руководства и других кланов, просто невозможно. У руководства деревни Анбу, а другие кланы от такого шага, могут взбунтоваться, от чего Коноха разойдётся по швам.

Кроме того, Цунаде теперь люто ненавидит покойного Данзо, за развязанную им третью мировую. А чтобы она ненавидела ещё сильнее, пользуясь памятью Данзо, сообщаю ей где искать необходимые документы, компроматы на всех и каждого и важную информацию. С которыми, главы кланов, многие джонины и даже лидеры других деревень, попадут к Пятой под ноготь.

И вроде бы всё хорошо. У меня появились союзники, с которыми мне даже приятно общаться. Но… С каждой минутой, Цунаде всё сильнее и сильнее одолевает страх.

Она чувствует себя старой, боится что теперь она уйдёт. Ещё боится что Хенге невзначай слетит и Дан увидит её старой. Хотя старости и нет, но женская логика… Она мне недоступна.Но Цунаде собирается напялить на себя какое-то особенное Хенге которое потом невозможно будет снять. И собирается она… Сейчас.

— Не надо этого делать, — посмотрев в испуганные глаза Великого Медика киваю головой.

— Ты мысли читаешь? Ода, это…

— Это, Цунаде, глупо. Ты должна быть настоящей. Прятаться под Хенге, совсем не выход.

— Посмотри на меня, — сняв маскировку и показывая на морщинки вокруг глаз, вздыхает Цунаде. — Пока не страшно. А что будет через десять лет? А через двадцать? Думаешь Дан будет рад ложиться в постель со старухой?

— Цунаде, — качает головой Като. — Я…

— Я и с этим помогу. У меня есть средство возвращающее молодость и избавляющее от всех болезней. Даше душевных. Примешь, тебе будет снова восемнадцать. Бухать бросишь.

— И ты готов просто так отдать его мне? Набунага, я всё понимаю, ты хочешь помочь, хочешь наказать виновных. Но я уверена, твоя штука, очень ценная. И отдавать её по сути первой встречной…

— Ты странная, Сенджу Цунаде. Ты веришь в то что я, хрен пойми кто имею в своём распоряжение чудо средство. Но не веришь что отдам тебе его просто так. Почему?

— Из-за клеток Хаширамы в тебе, — мысленно бормочет из угла Люци.

— То есть она их чувствует и поэтому… Она бы и Данзо поверила?

— Нет. Данзо всё время контролировал клетки Хаширамы. Ты же полностью усвоил клетки Сенджу. Ты, можно сказать сам стал Сенджу. Цунаде смотрит на тебя, а видит