Шарли кивнула:

— Знаю. И ты права, он гордился бы тобой. Так же, как мы все гордимся, что ты справилась, — добавила она.

Шарлотта по-прежнему испытывала смешанные чувства всякий раз, когда вспоминала о Питере.

Она любила его как отца и после внезапной смерти собственного отца сблизилась с ним еще сильнее. Но тогда она еще не знала правды о нем. И теперь, хоть она и могла вспомнить о нем немало хорошего, эта память навсегда была омрачена пониманием, что он мог спасти Бена от Беллы, если бы ему хватило смелости признать свою ошибку и разобраться с последствиями.

Джо бы простила его. Да, ей было бы больно, она бы злилась, но она слишком сильно любила его, чтобы отпустить. Она бы, наверное, даже согласилась с тем, чтобы Элоди вошла в жизнь Питера, если бы в этом возникла необходимость. То, как она приняла малышку в свой дом и в свою жизнь за последнюю пару лет, служило этому прекрасным подтверждением.

Шарлотта изо всех сил старалась не давать воли воспоминаниям о той ужасной ночи, но было невозможно избавиться от образов, проносившихся перед глазами, словно постоянно повторяющийся старый фильм.

Но, пожалуй, больше, чем эти образы, ее мучило чувство вины, что она согласилась забрать Элоди, пока Бен «улаживает дела» с Беллой. Если бы она отказалась, как подсказывали ей чувства, если бы она настояла, чтобы Бен уехал с ней и Элоди, ничего этого бы не произошло.

Когда она приехала в тот вечер, она увидела, что дверь его машины распахнута, а Элоди мирно спит в своем кресле.

— Так, — сказала она Бену, сидевшему на крыльце в отчаянии и шоке. — Ты поедешь со мной. Давай я помогу тебе подняться.

С ее помощью Бен встал, и они уже двинулись к машине, когда он вдруг остановился и схватил Шарлотту за руки:

— Нет! Я должен дождаться ее. Она уже едет домой. Забери Элоди, покатайся с ней и возвращайся за мной через полчаса.

— Нет, Бен, это дурная затея. Сегодня мы все поедем ко мне. Ты можешь переговорить с Беллой завтра, когда будешь в более подходящем настроении. Я привезу тебя сюда за твоей машиной.

— Прошу тебя, Шарли. Мне просто нужно поговорить с ней. Уладить кое-какие дела. Дела, которые следовало уладить давным-давно.

Шарлотта задумалась. Бен, похоже, немного пришел в себя, но ей все равно не хотелось его оставлять.

— Пожалуйста, Шарли, — умолял он. — Забери Элоди. Я не хочу, чтобы Белла добралась до нее.

— Почему бы тебе не уехать прямо сейчас? Мы можем поехать все вместе.

Лицо Бена стало суровым.

— Нет. Я хочу посмотреть ей в глаза и сказать, что знаю правду. И мне нужны от нее кое-какие ответы, Шарли. Пожалуйста, ради меня…

Шарли снова задумалась, прежде чем ответить: Хорошо.

Теперь она больше всего в жизни жалела об этом коротком слове.

Но если произошедшее ее чему и научило, так это тому, что никакими силами невозможно изменить прошлое. Управлять можно только будущим. Ошибки уже совершены, и с ними ничего нельзя поделать. Но можно постараться никогда не повторять их в будущем.

Как ни банально это звучит, но время оказалось прекрасным лекарем. Боль никогда не покидает человека, но можно научиться с ней жить. Научиться справляться с ней. Джо была тому прекраснейшим примером.

— Ты идешь на улицу? — спросила Джо, осторожно балансируя с подносом на пути к двери.

Шарлотта покачала головой:

— Пока нет. Наверное, мне нужно прилечь. Я все время чувствую усталость.

— Хорошая мысль, — сказала Джо и вышла на террасу.

Шарлотта счастливо вздохнула. Это был почти идеальный день.

— Чему ты улыбаешься? — услышала она голос позади себя.

Шарлотта обернулась и увидела входящего в дверь из сада Бена. В его руках был игрушечный компьютер, который они купили Берти на день рождения.

— А… Просто подумала, что сегодня выдался почти идеальный день.

Бен положил игрушку на стол и обнял Шарлотту, уткнувшись лицом в ее шею и поцеловав в щеку, как всегда осторожно избегая шрама.

— Только «почти»?

Он посмотрел на нее своими чудесными карими глазами, в которые вернулся прежний блеск.

— Ну… Просто всегда будет один человек, которого будет не хватать на таких праздниках, так ведь? Я о твоем отце. Что бы ни случилось в прошлом, это всегда будет тяжело для твоей мамы. Она его очень любила.

Бен выпрямился и задумчиво погладил ее руки. Ему понадобилось много времени и много бесед с психотерапевтами, но он давно простил Питера, рассудив, что его отец и так заплатил чертовски высокую цену за свои ошибки.

— Ну, пожалуй, есть один способ почтить его память и сделать так, чтобы частичка его всегда была с нами. И, думаю, маме это понравится.

Шарлотта посмотрела на Бена снизу вверх и подумала, как же сильно он похож на отца.

— Хорошо. Что ты имеешь в виду?

Бен нервно вздохнул.

— Мы назовем нашего сына Питером… Хотя, — поспешно добавил он, — я пойму, если ты не согласишься.

Шарлотта на минуту задумалась.

— Даже после того, что произошло? Ты все равно хочешь этого? — Шарлотта прищурилась, пытаясь проникнуть в самые дальние закоулки мыслей Бена.

Они решили не рассказывать Джо правду о Питере, не желая очернять ее воспоминания и рассудив, что ей не причинит боли то, чего она не знает. Но для Бена это решение не прошло бесследно — ему было тяжело носить это знание в себе, будто камень на шее.

Бен улыбнулся, хотя лицо его было печальным.

— Думаю, это мне поможет. Это мой способ показать ему, что я его простил. Что я теперь понимаю — он все это сделал из любви ко мне.

Шарлотта кивнула, чувствуя себя счастливейшей женщиной в мире. Она едва не потеряла все, но теперь у нее все это было.

— Разве я могу тебе в чем-то отказать после всего, что ты пережил? Хорошо, мой дорогой муж. Пусть будет Питер.

Бен улыбнулся, и Шарлотта увидела, что от всех этих лет боли почти не осталось и следа.

— Ты просто идеальная, — сказал он, нежно коснувшись ее лица. — Идеальная девушка для меня.

Эпилог

Джо вскарабкалась по лестнице на чердак и выпрямилась, отряхиваясь от пыли. Чердак был просторным помещением с низким потолком и занимал всю площадь дома. При жизни Питера она никогда здесь не бывала. Она говорила, что боится паутины и темных