– Слишком просто, – не переставал шептать Эрра. – Так не должно быть, – он повторял эти слова как заклинание, но Карну в тот момент было плевать на подозрения бога войны. Он слышал, как за его спиной Вик и Локи обменялись последними новостями: Велеса сразили Херубы, Перун после гибели брата обратился черным медведем размером с танк и ринулся прямо на строй Ангелов, больше его не видели. У Новых Богов тоже потери – как минимум трое мертвы и еще двое пропали.

«И если Эрра считает, что все это слишком просто, – подумал Карн, – то я боюсь представить, что будет, когда бог войны скажет «А вот это действительно сложно»! Они уже потеряли почти все войско и две трети богов. Теперь если даже им удастся победить, править этим миром будет попросту некому…

Здесь, как и в Башне Луны, им не встретилось ни одного Ангела. Они проходили этаж за этажом, поднимаясь все выше к месту, где в этой реальности располагалась тюрьма. И в этот самый момент Тот, умирая в Башне Луны, догадался, в чем дело. Он понял, почему Ангелов не было ни в одной из башен, почему их не могло там быть. Но это знание он унес с собой в мир, из которого не возвращаются.

Вскоре отряд достиг первого уровня тюрьмы. Тут за зачарованными стальными решетками в узких камерах на голом каменном полу сидели по большей части люди, но было и несколько мифических созданий. Среди них Карн увидел девушку с насыщенно-ореховыми волосами и глазами цвета переспевшей вишни. Это дриада, и она может знать, где искать Ниссу!

– Мы вызволим вас всех! – пообещал парень, подбегая к клетке с дриадой. – Скажи мне, ты видела Ниссу? Она из твоих! У нее глаза…

– Я знаю, кто это, – тихо ответила девушка. Она выглядела запуганной и истощенной. Худое тело покрывали кровавые подтеки, почерневшие ожоги и страшные язвы. – Она была со мной в одной камере, ее увели наверх два дня назад.

Карн зарычал и нанес косой рубящий удар катаной Мурамасы по прутьям решетки. Потом еще один – в обратном направлении. Третьим ударом он завершил «треугольник», который тут же со скрежетом повалился внутрь камеры. Парень не знал, как Ангелы запихивали сюда узников и как вызволяли их, ведь в камерах не было дверей. Ну, в этой теперь дверь есть, треугольная.

– Ты свободна, – он протянул дриаде руку. – Можешь уходить. А если есть силы – можешь сражаться.

Глаза девушки, в которых мгновение назад огонек жизни едва тлел, вспыхнули неожиданно ярким жестоким светом.

– Ради этого я найду в себе силы! – кивнула дриада. – Спасибо!

– Освобождайте остальных! – крикнул Карн.

– Но у нас нет на это времени, – затараторил Эрра. – Здесь три дюжины камер…

– Мы не можем оставить их в клетках, Эр, – твердо ответил парень. Он и сам удивился, насколько холодно прозвучал его голос. Подумать только, он ведь перечит богу войны в разгар самой важной битвы в его жизни! – Мы – не Иные Боги. Мы будем освобождать всех, кого встретим!

– Солдаты из них – не ахти, слишком истощенные, – хмыкнул под боком Локи. – Но сражаться они будут, Эрра, можешь не сомневаться. Какая-никакая, а все же помощь.

Вместо ответа бог войны подошел к одной из камер и, закряхтев, вырвал решетку голыми руками. Он злился, но спорить с Адхва-Га – такой себе вариант.

– Карн! – крикнул Вик с другого конца зала. – Подойди!

Парень пересек помещение и остановился перед камерой, на которую указал колдун. Почему-то Виктор не спешил вскрывать решетку кунаями, и через мгновение Карн понял, почему. Его глаза расширились до размеров ядра галактики каждый, а челюсть начала медленно отъезжать вниз, как товарный состав, отправляющийся со станции. Он не сразу смог взять себя в руки, потому что никак не мог ожидать, что среди пленников увидит ЕГО.

За решеткой в глубине камеры на грязном полу сидел Охотник. Все такой же огромный, но уже гораздо менее опасный. Рана от клинка Мурамасы на правом боку почти затянулась, зато по всему телу появились десятки новых ран, резаных и колотых. Шерсть местами выжжена, левый глаз Охотника полностью заплыл, а на месте правого уха висит бесформенный кусок окровавленной плоти. «Что эти мрази делали с ними?» – подумал Карн, не отдавая себе отчета в том, что жалеет Охотника. Но потом монстр посмотрел на него единственным уцелевшим глазом – та самая георгиново-желтая радужка, те самые пурпурные всполохи в глубине. И что-то парень там увидел, в этих глазах, что-то такое, чего не замечал во время прежних столкновений с Охотником. А может, просто не смотрел? Не пытался понять?

Они знали друг друга. Охотник тоже понял это, но гораздо раньше Карна, еще тогда, в Лимбе. Однако заклятье мешало ему, не давало запретному образу оформиться в воспоминание. Вот и теперь точно какой-то барьер стоял между ними, они будто смотрели друг на друга сквозь мутное стекло, узнавая силуэты, но не могли разглядеть лица.

Охотник тяжело поднялся, прижимая огромные лапы к кровавым полосам на животе, которые были слишком глубоки, чтобы затянуться самостоятельно. Карн отступил на шаг и занес клинок, чтобы разрубить прутья решетки. Он действовал как во сне, доверившись интуиции. Парень отлично понимал, что это могла быть обыкновенная ловушка, ведь Иные Боги коварны и беспощадны. И если это так, то у Охотника появится отличный шанс закончить свою миссию, но эта мысль лишь промелькнула где-то в глубине сознания Карна.

– Постой, – Вик мягко отвел его руку, и парень почувствовал, как Хоори, Огненная Тень, заключенный в клинке, недовольно фыркнул. – Ты уверен в этом?

– Да, Вик, – кивнул он, – я уверен. Поверь и ты.

Виктор отступил и Карн в три удара располосовал решетку. Треугольный кусок металла отвалился в сторону и Охотник медленно выбрался на волю. Карн не отошел, он остался стоять на месте – прямо перед своим заклятым врагом, с опущенным к земле оружием. И вздумай Охотник снести парню голову ударом лапы, тот просто не успел бы защититься.

Но вместо этого монстр присел на колено перед Карном. Потом сжал правую лапу