– Нет! Я княжна! И никто не смеет мне приказывать!

Я надавила на копьё, но на миг застыла. Взгляд Адрастеи… напускной, строгий, однако где-то внутри растерянный, испуганный. Я тут же отпрянула. Я же обещала Фениксу не рубить с плеча. Что же я делаю?

Меня могли схватить, но не стали. И я не стала больше нападать. Вина грызла меня изнутри, и на мгновение я, кажется, даже растерялась.

– Так вот как ты поступаешь, Мира, – вдруг выплыл вперёд Захария, совершенно невозмутимый. – Фениксу и впрямь удалось удержать твою силу в узде.

Даже его слова не смогли вновь вызвать во мне гнев. Но я не собиралась позволять ему так унижать меня.

– Это мой выбор, Захария, – строго отозвалась я, глядя на него исподлобья. – Феникс мне его оставил. Тогда как ты ему – нет.

Он сразу понял. Звериное во мне сразу заметило, как окаменело его тело. Однако Захария смог остаться невозмутимым.

Но мне не дали договорить с ним. И хорошо, ведь этот разговор не предназначался для лишних ушей. Ко мне выплыла Адрастея, наконец-то её снисходительность сменилась равноправной благосклонностью. Поклонившись, она твёрдо, но с уважением произнесла:

– Княжна Мира… Я прошу прощения за то, что мы так обошлись с вами. К сожалению, мы не могли оставить без внимания то, что вы союзник нашего врага. Мы сразу предположили, что на вас наложено заклятие. И до сих пор предполагаем. И я от своего имени прошу нас понять: вы же осознаёте, что к вражеским союзникам мы отнеслись так мягко, как только могли?

В её словах есть разумное зерно. Но принять их так просто… тяжело. Тем не менее нужно.

– А я… до сих пор оскорблена, – сказала я, борясь с неуверенностью. – Но, если мы будем обращать внимание только на наши разногласия, это не принесёт ничего хорошего.

– Вы правы. Безусловно, правы, – радостно улыбнулась Адрастея, вырастая передо мной. Однако, когда я подняла на неё взор, она тут же отплыла ниже, чтобы наши взгляды находились на одном уровне. – Пожалуйста, позвольте нашим магам осмотреть вас. Вы как княжна не можете не понять: я лишь берегу своих людей и боюсь за то, что мы примем в наши ряды врага. Безусловно, я готова договориться, но я готова договариваться с настоящей княжной Мирой.

– Я и есть настоящая Мира.…

– Твоё упорство как всегда легкомысленно, – отозвался в стороне Захария. – Но я его узнаю. Вижу в глазах.

Я перевела на Захарию взгляд. Пускай видит в моих глазах что угодно, он всё ещё мне не друг – теперь не друг. Однако сейчас его помощь мне пригодится.

– Я могу поручиться, полемарх Адрастея: я слишком давно знаком с княжной Мирой, чтобы отличить заколдованную от настоящей.

Ну спасибо. Удивительно, что он не захотел помочь заточить меня, как тогда, на Ледяном Севере. Неужели тогда всё и началось? Тогда и было дано обещание? И Захария обратился против меня – и, судя по всему, с радостью.

– Что ж, другу Проводника Феникса нельзя не поверить, – согласилась наконец Адрастея. – Тогда не станем тратить время наших магов на выяснение всех обстоятельств. И перейдём сразу к главному. – Я уже предсказывала про себя, что она скажет. – Княжна Мира, пожалуйста, выслушайте нас. Ноа-ка-вайцы не просто так наши враги. Мы не вселенское зло, каким они нас представляют. Поддержите нашу миссию…

– Нет, – конечно же, отрезала я. – Я не…

– Полемарх Адрастея, – грубо прервал меня Захария, и я демонстративно сжала в кулаке Копьё Коа, – пускай Мира и не заколдована, но рыболюди могли попросту убедить её наивное сердце в своей правоте. Княжна всегда отличалась добротой и сочувствием, на чём они, судя по всему, и сыграли.

– Не отвечай за меня! – вспылила я, пригрозив ему копьём.

– Никто и не собирался обесценивать ваши слова, – покачала головой Адрастея. И обратилась уже к Захарии: – Я понимаю, что княжна может быть очень добра, но и умом она не обделена.

Удивительно, что русалка, с которой я собиралась воевать, поверила в меня сильнее, чем тот, кого я когда-то считала другом. Мне уже хотелось в отместку Захарии согласиться с Адрастеей.

– Хорошо, – гордо произнесла я, будто им удалось меня убедить. – Я готова узнать, почему вы поступаете так, как поступаете. Но выдавать планы Ноа-Ка-Ваи – нет. Слово «предательство» для меня не просто звук.

Последние слова, конечно же, предназначались не Адрастее. Захария расширил ноздри, словно собирался вздохнуть, но под водой он не мог этого сделать.

Несмотря на отказ, Адрастея, кажется, только сильнее расположилась ко мне.

– Это очень благородно с вашей стороны, – сказала она, прижимая к груди трезубец. – Я не подумала об этом, но, признаться, я поступила бы так же.

– Я рада, – искренне ответила я, хоть и чувствовала себя ужасно неловко. На это полемарх промолчала. – И вы не попросите меня о том же?

– Думаю, раз вы прониклись к рыболюдям, взявшим вас в плен, вы и нас тоже поймёте. Тем более вы уже показали, что на это способны. Я умею доверять честному слову.

Она протянула руку. Я взметнула глаза на лицо Адрастеи: радостная улыбка шла ей. Может, она вовсе не такая плохая, как наговорили Оро и его подданные? Я пожала руку в ответ.

Я шёл, окружённый воинами и ведомый сыном вождя Оро. Рядом со мной вертелась Гили, длинные волосы едва ли не закрывали ей лицо. Но я её понимал: мы оба были поражены.

По другую сторону находились не просто самые разные рыболюди: цветастые и такие удивительные, ни на кого не похожие. Нет, по другую сторону были такие же смертные: с ранениями, тоской и проблесками надежды. Осматриваясь чистым, спокойным взглядом я замечал мелочи, которые в гневе бы просто не заметил: латающий гребень строгого воина, юный рыболюд, пытающийся развеселить друзей, местный повар, готовящий каких-то мерзких слизней, за что воины его сердечно благодарят. Я не знал, как на это реагировать, да и не собирался этого делать. Из-за напускного спокойствия во мне не осталось огонька сочувствия. Да и чувства теперь маловажны: Создательница достаточно ясно дала это понять.

В конце концов мы доплыли до небольшой пещерки наверху рифа. Здесь небо точно то же, что и в лагере эдельгвирцев: мрачная и беззвёздная кромка воды. Воины остановились без какого-либо порядка, будто просто отпуская меня. Гили же они не дали пройти, и та стала прорываться сквозь их спины. Её ярая поддержка не была нужна мне, и я махнул ей рукой, после чего та всё же застыла, злобно глядя на воинов.

Я же проплыл следом за сыном вождя. Тот сел на один из камней. Его поза скорее походила на парение, которое время от времени прерывалось касанием острой поверхности рифа. Я же расположился там, где бы мог за что-то