Заталкивая ее внутрь, я закрываю за собой дверь. Осматривая это место, я удивленно поднимаю бровь, глядя на нее.

— Не смотри на меня так. Я никогда раньше нигде так не останавливалась. Ты знал, что "Четыре сезона" — единственный отель в Вашингтоне, не имеющий отношения к Физерстоуну? Я качаю головой, удивленный тем, что она так глубоко изучила все, прежде чем прийти сюда, я впечатлен.

— Потом, когда я бронировала номер, я узнала, что в королевском люксе есть собственный тренажерный зал, и я просто не могла отказаться от такого уровня роскоши, — подмигивает она, заставляя меня усмехнуться.

— Как по-девчачьи материалистично с твоей стороны, — шучу я, заставляя ее ударить меня, пока она идет впереди.

— Так что, ты можешь быть моим приятелем за едой, если хочешь? У меня есть время поесть, потом мне нужно установить последнее оборудование, что не займет больше пары часов. Тогда мне нужно будет выйти около десяти, на всякий случай, — бросает она через плечо.

Я ненавижу, что ей приходится это делать, но нравится нам это или нет, это наш мир.

— Значит, я здесь, чтобы составить тебе компанию, пока ты ешь, да?

— Ну, ты же сам захотел быть здесь, помнишь?

— Не пытайся дерзить мне, принцесса, иначе ты не получишь никакого члена на десерт, — притворно надуваюсь я, тоже уперев руки в бедра.

Это тоже чертовски работает.

— Ты бы не посмел, — говорит она, но в ее голосе нет обычной уверенности.

— Испытай меня, — предлагаю я.

Я только что бросил вызов, я вижу, это написано у нее на лице. Ей каким-то образом удается держаться выше, и ее ухмылка какая-то хреновая, но мне это нравится. Она снимает свой спортивный лифчик и знает, что заполучила меня. Я не могу сказать "нет" этим деткам, которые увешаны драгоценностями.

— Ты победила, — бормочу я.

— Я рада, что ты это сказал, а теперь пойдем, протестируешь матрас вместе со мной, красавчик, — мурлычет она, и я, как гребаный щенок, следую за ней.

Мы поговорим позже.

Сначала мне нужно попробовать мою девушку на вкус.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

(Роман)

Она уходила на несколько часов, чтобы установить наблюдение, оставив меня осматриваться. Ее техническая оснащенность впечатляет. Я могу сказать, что исходило от Кая, но даже без этого она знает, что она здесь делает. Она, блядь, была создана для этого мира, она просто не знает этого или, кажется, не хочет этого.

Уже почти десять, и я знаю, что она скоро уедет, а я все еще не придумал, куда девать это чертово устройство слежения. Я отправляю сообщение Каю.

Роман: Ты можешь отвлечь ее ненадолго? Я не могу спрятать трекер местонахождения.

Он не отвечает, но через двадцать секунд телефон Луны загорается, и начинается видеочат с парнями на другом конце провода. Она закатывает глаза, отвечая.

— Ты звонишь, чтобы позлить меня перед тем, как мне нужно будет уходить?

Никаких приветствий или любезностей, только Луна. Совершенство.

Пока они поддерживают с ней беседу, я выхожу из конференц-зала, в котором она отсиживалась, чтобы придумать, куда поставить эту штуку. Вот почему эти ребята мне как братья. Без лишних вопросов мы всегда были готовы биться друг за друга.

Я нахожу ее ботинки и вставляю их в небольшую арку внизу. Трекер ультратонкий, почти как защитная пленка для экрана, только намного меньше. Я закрепляю его и надеюсь, что это все. Я направляюсь на кухню и беру бутылку воды, выпивая ее наполовину, по пути обратно к ней, как будто это то, ради чего я ушел.

Они все еще болтают, но я вижу, что она постоянно поглядывает на часы. Как бы мы не хотели, чтобы ей приходилось иметь дело со всем этим, она имеет, они сделали то, что мне было нужно, теперь ей нужно сосредоточиться.

Стоя позади нее, я кладу подбородок ей на плечо, поглядывая на телефон.

— Вы, ублюдки, закончили приставать к моей принцессе? — говорю я, целуя ее в щеку.

Я вижу, как она слегка краснеет. Она не привыкла ко всему этому вниманию, но ей это нравится.

— Пошел ты, Роман, я должен был отправиться к ней первым, — надувает губы Оскар, но никто его не поддерживает.

— Ей сейчас нужно сосредоточиться, — приказываю я. — Попрощайтесь.

Они едва успевают вымолвить хоть слово, когда я хватаю трубку и заканчиваю разговор.

— «Тузовая задница».

Она свирепо смотрит на меня, но в ее голосе нет настоящего гнева. Мне нравится ее маленькое прозвище для нас, когда мы ее раздражаем, поэтому я не могу не ухмыльнуться ей.

— Что еще осталось сделать?

— Ничего, все готово, мне просто нужно уйти прямо сейчас, — говорит она, когда я обнимаю ее, прижимаясь губами к ее макушке.

Я никогда не был из тех, кто проявляет привязанность маленькими жестами и прикосновениями, но она раскрывает ту мою сторону, которую я когда-то помнил ребенком. Имея это в виду.

— Эй, когда ты вернешься или утром, я хочу поговорить с тобой кое о чем, — бормочу я.

— По поводу чего?

— Не сейчас, тебе нужно со всем этим разобраться, и я хочу, чтобы ты сосредоточилась на этом, но потом, пожалуйста. Это важно, но все потом.

Она с беспокойством смотрит мне в глаза, но я ничего не предлагаю ей, я не шучу, когда говорю, что хочу, чтобы она сосредоточилась. Должно быть, она понимает, что я говорю серьезно, потому что кивает и идет дальше.

— Тебе не нужно ждать, я не уверена, сколько времени это действительно займет.

— К черту это, я буду сидеть и смотреть на эти мониторы, пока твоя сладкая попка не вернется сюда, поняла?

Она не отвечает, потому что это не вопрос.

Она надевает ботинки и черную толстовку с капюшоном. Хватает свой маленький рюкзак со всем необходимым.

— Я не собираюсь лгать, Луна, мне кажется неправильным оставаться здесь, пока ты занимаешься этим, но я изо всех сил стараюсь уважать твои желания.

— Я не могу передать тебе, как много для меня значит то, что ты идешь против своих собственных внутренних инстинктов, чтобы дать мне возможность делать то, что должно быть сделано, — отвечает она с улыбкой. — А теперь поцелуй меня, чтобы я могла уйти и побыстрей вернуться.

Она едва позволяет мне чмокнуть ее, прежде чем направляется к двери. Она улыбается и уходит, а я остаюсь с чувством легкой растерянности.

Возвращаясь в конференц-зал, я набираю номер Кая.

— Эй, она только что