Он отнял руку от непроницаемого лица. Разомкнув губы только хотел что-то сказать, но его телефон, все так же лежащий передо мной, разразился оповещением о звонке Тёмы.

Взяв трубку, глядя в окно недолго слушал и я замерзла от арктической стужи очень краткой улыбки, коснувшейся его губ, когда он ответил:

— Отлично, я тоже скоро буду, без меня не начинайте.

Не глядя на меня поднялся из-за стола, безэмоционально и сухо оповестив, что скоро вернется и есть еще один разговор.

— Куда ты? — поднялась рефлексом, вцепившись в его локоть и глядя в непроницаемый профиль. — Мар?

— А хочешь со мной? — внезапно улыбнулся он, переводя на меня взгляд, от которого внутри все сжалось. Хищный очень, азартный, но в нехорошем таком азарте. Пугающем.

— А хочу. — Хмыкнула, кивнув и сжав губы.

Он расплатился и мы покинули бар. В Ламбе против обыкновения было тихо. Ни разговоров, ни музыки, только давящая тишина и впервые пристегнутый ремень, потому что ехал он быстро и борзо. Иногда чрезвычайно. Выглядел спокойным и при этом парадоксально органичным в мчащемся и периодически срывающимся в вибрацию от мощности спорткаре. Может быть, потому что я уже знала, что спокойствие у Мара равно тому, что он в бешенстве.

Вскоре он тормозил на широкой парковке перед неизвестным мне рестораном недалеко от центра. И меня очень напрягло то, что я узнала людей, которые стояли недалеко от входа. Припарковались они так же нагло, как и Мар — на два места, кто поперек, некоторые на аварийках на проезжей части. Мерины Богдана и Лёхи, Урус Валеры, понятно чей Брабус, еще парочка дотоле неизвестных наглухо тонированных бумеров, из которых вышли крепкие бородатые молодцы, направляющиеся к улыбающейся небольшой компании у орущего басами тоже неизвестного гелика недалеко от входа.

Когда мы подошли к компании, я поняла, что о разладе наших отношений с Маром, здоровающемся со всеми, в курсе только Тёма, отведший от меня взгляд. Остальные отнеслись вполне по-свойски, в том числе и сидящий боком на переднем пассажирском гелика Родион, пара его друзей, стоящих рядом с ним, имена которых не запомнила и четыре рослых лица горячих южных кровей.

— Внутри все занято. — Закуривая, оповестил Мара Тёма. — У Лёхи там знакомые, сейчас с ними допиздится, и они нам свой стол уступят.

— Ты как, заряженный? — кивнув ему, обратился Мар к Родиону. Тот, почесав нос широко улыбнувшись, сообщил:

— Вкатил, движа хочу не могу. — Потянувшись на заднее сидение, извлек биту, — смотри, какая у меня волшебная палочка есть.

Богдан, стоящий недалеко от него, приобнимающий со спины Амину, покрутил пальцем у виска и произнес:

— Дурак, что ли. Убери.

Фыркнувший Родион не стал возражать, когда Валера под общий смех отнял у него биту и понес к своей машине.

— Что происходит? — тихо и напряженно спросила я нехорошо усмехнувшегося Мара, когда смеялись остальные.

— Приехали поздравить владельца с открытием. — Кивнул в сторону входа в ресторан.

— Кто владелец? — коснувшись холодными пальцами его кисти, с упавшим сердцем спросила я.

— Номинально некий Уваров. — Ответил Мар, кивнув на Тёмино «Леха выбил нам стол, заходим». И первым направился внутрь.

Я не успела ничего спросить, просто не успела сообразить от догадки, застопорившей мыслительную деятельность, когда Тёма, придержав за локоть Мара, твердо глядя ему в глаза, произнес:

— Мар, никаких телодвижений, ясно? Мар, блять, — встряхнул за плечо очень спокойно улыбнувшегося Мара и что-то рявкнул на корейском.

Мар глядя ему в глаза, борзо ухмыльнулся и Тема дернул его еще раз. Марк сглотнул, кратко глянул на меня напряженно глядящую на него. На мгновение сжал челюсть и кивнул Артему.

— В смысле? — нахмурился Родион, закрывающий машину глядя на них, когда почти все уже вошли в рест. — Он просто смотреть будет?

Артем раздраженно оглянулся на Родиона, рядом с которым остановились Валера и Анвар, и произнес:

— Он не гражданин эрфэ, Родя. Сечешь, каким видом скандала может обернуться?

— Слышь, — Валера неожиданно пугающе улыбнулся и я поняла, что мое мнение, что его внешность обманчива, сделанное тогда, в день рождения Лёхи, может быть было ошибочным, — а ты что-то лишних вопросов не задавал, когда с дурью влетал, а они тебя вытаскивали так, чтобы твой батя не узнал. Сказано тебе: гнида дорогу перешла. Какие еще причины тебе нужны?

— Да я в плане того, что… — с сомнением глядя на него начал Родион и прервался, когда Анвар жестко за плечо прижал его к машине и с некоторым презрением глядя в неимоверно расширенные зрачки, произнес:

— Родь, я десять пятилетних пацанят тренирую чуть ли не каждый день, а ты один умудрился за минуту мне нервы сделать. Ты понимаешь, как ты себя ведешь?

— Анвар, — позвал Мар, внимательно глядя на притихшего Родиона. — Не нужно. Я прошу тебя.

Анвар отпустил Родиона и вместе с ожидающими его поодаль молодцами направился ко входу. А Родион смотрел в глаза Мару, рядом с которым докуривал Тёма, глядящий в тонированную стеклянную стену, на заполненный ресторан, задумчиво сказавший:

— Мар, он ебнутый и на кокосе, от него есть смысл. — Тема, указательным пальцем стряхнул пепел, и перевел взгляд на Мара, вскинувшего бровь, глядя на Родиона и с вежливой улыбкой спросившего:

— Вы самое слабое звено, прощайте?

— Да ладно не газуй, Мар. — Ухмыльнулся тот. — Когда я такие движухи пропускал. К тому же реально за мной должок.

Мар улыбнулся уголком губ и медленно кивнул.

— Сотрудничество продлено, Родя. Пойдемте.

Я, в состоянии бликом к тому, когда внутреннее напряжение от увиденного подкосит самоконтроль, сжала кисть Мара, и он, кивнув Тёме и Родиону, задержался. Стоял и смотрел на вход. Очень спокойный. Чрезвычайно.

— Есть номинальный владелец, — чувствуя, как пересыхает в горле, когда метнула взгляд на Урус, куда Валера отнес биту, прикрыла глаза на секунду, борясь с собой, и спросила, — а реальный кто?

— Маркелов, разумеется. — Как о погоде говорил.

А у меня гром среди ясного неба, мандраж внутри и мысли в припадочный пляс вместе с сердцебиением.

— Мар, — напряженно глядя в спокойный профиль, начала я прохладным голосом, — ты не думаешь, что это глупо? Я встречалась с бывшим, я с ним целовалась, а ты парней притащил… что это за разборки пацанов