Шрифт:
Закладка:
За окном в тишине кружили крупные снежинки, медленно падая вниз, накрывая землю и создавая эфемерный облик чистоты и первозданности. Наступил декабрь.
Глава 30
След
Ещё не вошедший в силу свет восходящего солнца сверкнул на парящем клинке, который тут же исчез, отозванный владельцем. Паладин, сощурившись, окинул взглядом академию миротворцев, ещё сонную и утопающую в предрассветных сумерках. Только на кончиках башен уже проходила граница света, постепенно захватывающего всё больше пространства.
Паладин специально выбрал такое время, чтобы не привлекать внимание раньше времени и не показывать лицо перед многочисленным населением учебного заведения, прилети он чуть позже, и точно попался бы кому-нибудь на глаза. А его фигура слишком заметна, во всех смыслах этого слова.
Молот с усмешкой на губах спустился, как на прогулке двигаясь по коридорам и шагнул в приёмную Старика. На его появление тут же отреагировала секретарша — женщина уже глубоко в возрасте, но уже присутствующая на рабочем месте в столь ранний час. Она пристала со своего стула, стремясь остановить гостя, уверенно шагающего к двери кабинета начальства. А ведь тот с утра предупредил, что гостей не ждёт.
— Никита Владимирович не принимает… — проговорила она, торопливо выбираясь из-за стола.
Молот развернул к ней внушительные плечи, и вдруг искренняя улыбка смягчила его угловатое лицо с довольно резкими чертами.
— Машенька, радость моя, неужели не узнала старого меня? — дружелюбно спросил он, разглядывая женщину перед собой.
Её лицо уже покрывала сетка глубоких морщин, пусть и грамотно скрытых косметикой. Но от внимательного взгляда Молота не укрылась подряблевшая, потерявшая былую упругость кожа, потускневшие, некогда ярко голубые глаза и болезненно увеличенные костяшки когда-то изящных пальцев, которые секретарша тут же сложила в застенчивый замок.
— Михаил Анатольевич, это и правда вы… — тихо выдохнула женщина, падая в кресло, как будто ноги в одно мгновение перестали её держать.
— Конечно я, кто же ещё, — со смехом ответил Молот, шутливо напрягая рельефные мышцы и заставляя рукава рубашки затрещать.
— Вы совсем не изменились, — покачала головой секретарша, но в водянистых глазах как будто на мгновение мелькнул задорный огонёк. — Не думала, что вспомните меня. А я, как видите, с тех пор, как вы мне подсобили, так и работаю. Помогаю Никите Владимировичу, — она развела руками, как будто обводя своё рабочее место.
Паладин с улыбкой прошагал к её столу, наклонился, кладя могучие руки на жалобно скрипнувшую столешницу, посмотрел женщине в глаза. Протянул лопатообразную ладонь и легко, почти невесомо коснулся согнутым указательным пальцем щеки секретарши.
— Как я мог тебя забыть, Маша? — мягко и коротко усмехнулся он. — Я бессмертный, но не бессердечный.
Женщина не нашла в себе сил отвести взгляда, заливаясь краской смущения, как заходящее солнце, что было довольно большой редкостью в её возрасте. Уже многие годы работы и периодических стычек с молодым и наглым поколением ничто не могло заставить её смутиться, но сейчас напротив неё стоял человек, который был старше самой академии, и она, против воли, вновь почувствовала себя молодой и неопытной, как в те далёкие времена, когда впервые увидела легендарного героя.
С руки паладина полился мир, подпитывая истощенную возрастом ауру Марии, но он не мог вместить много. Она прикрыла глаза, чувствуя вливающуюся в неё энергию, инстинктивно потянулась к ладони Молота, коснулась пальцами его широкого неохватного запястья.
— Машенька, — донёсся до неё вкрадчивый голос паладина. — Ты провела с Никитой так много времени, почти всю жизнь, и многое знаешь. Я знаю что у него есть дочь. Но ни разу её не видел. Не знаешь, как я могу с ней пересечься и поговорить?
Мария с неохотой открыла глаза, отстранилась от прикосновения Молота.
— Я не могу сказать, — неохотно проговорила она. — Это не моя тайна.
— Ты же знаешь, я не чужой человек, — с нажимом настоял на своём Михаил, при этом продолжая улыбаться. — Ни для тебя, ни, тем более, для него.
— Вы правы, — вздохнула секретарша, бросив мимолётный взгляд на дверь кабинета Старика. Развернула монитор компьютера к себе, открыла картотеку сотрудников. Пара кликов — и вот на экране высветилась фотография и краткая информация о роде занятий. — Её кабинет в северной башне, она преподаёт…
— Значит, вот как, — протянул Молот, кивая сам себе, изучая представленную фотографию. — Спрятал на самом видном месте. А хороша, хоть и цвет волос необычный. У матери такого не было…
— Магия, — пожала плечами Мария, поправляя строгие манжеты светлой блузки.
— Порою всё бывает намного проще… — себе под нос проговорил паладин и протянул руки, загребая в ладони холодные женские ручки. Склонился сильнее, коснулся их сухими горячими губами, целуя. — Спасибо, Машенька. Надеюсь, у тебя всё хорошо, и ты счастлива.
Секретарша стыдливо склонила голову, отводя взгляд, но не пытаясь выдернуть свои пальцы из плена чужих рук.
— Счастлива я была только тогда, когда была с вами… с тобой… — тихо ответила она, не поднимая глаз.
Молот молча вновь коснулся поцелуем её кожи, отпустил руки и уже без остановки прошёл в кабинет друга.
На звук открываемой двери старик даже головы от бумаг не поднял. Различными документами так или иначе был завален весь его внушительных размером стол. Михаил с усмешкой огляделся: паладина всегда удивляла некоторая спартанская обстановка места работы друга. Вроде и титул, и место высокое имеется, а в кабинете всё равно только стул, пара кресел и куча высоких шкафов по периметру, заваленных теми же самыми бумажками. И где-то во всём этом хламе пылились несколько правительственных наград от императора в дорогих позолоченных рамках, Молот сам их когда-то видел.
— Что-то нашёл? — спросил Старик ворчливо. — И чего торчал в прихожей?
— Встретил Машу, хорошая девочка, — отмахнулся от его недовольства Михаил, развалившись в скрипнувшем кожаной обивкой кресле.
— Была, — в голосе Никиты добавилось металла. — Пока ты её не испортил. А ведь она так и не вышла замуж, живёт одна, скромно. Работает без нареканий. А ведь прошло уже двадцать пять лет,
