– Собирайся, инопланетянка ты наша, – посмеялся Матвей, заиграв ямочками на щеках. – Чем быстрее ты смиришься с тем, что без нашей помощи просто пропадёшь, тем лучше. Ты думаешь, что в тягость моим родителям? Да у нас в доме разговоры только о тебе. У них появились приятные заботы. Я повторюсь, приятные. А твои извинения и ужимки их расстраивают. Они думают, что недостаточно гостеприимны.

– Да нет же… – протянула Тата.

– Тогда докажи им обратное. Быстренько собери вещи, сходи в баню, съешь мамин ужин и поблагодари за помощь без извинений. И не ешь за столом так, будто что-то у нас крадёшь. А то они думают, что еда невкусная.

– О господи, я и не знала… – Тата взялась за щёки, которые у неё наверняка покраснели. – Я не хочу, чтобы они так думали… я сейчас … я быстро!

Тата убежала на второй этаж и покидала в пакет чистое бельё, мочалку, полотенце, заколку для волос и чистые носки. Наверное этого хватит. Она была шокирована словами Матвея. Какой ужас, что её поведение так расстраивает людей, которых она уже так уважала! Нет, сегодня она обязана быть примерной гостьей!

Когда Матвей вёл её до бани, Тата чувствовала себя как перед открытым уроком в школе. Никогда бы она не подумала, что так будет себя ощущать в глухой деревне.

Матвей объяснил ей, как пользоваться банными удобствами и ушёл.

Тата испытала огромную радость, смыв с себя пыль, которую набрала за время уборки. Внутри баня была такая уютная: особенно Тату заворожил котёл, на котором лежали огромные камни. А ещё на гвоздике висели два берёзовых веника, но Тата не решилась ими воспользоваться.

Когда она закончила мыться и прошла в дом, её встретила улыбающаяся Алевтина.

– Татьяна, как ты порозовела. Тебе понравилось?

– Очень! Я не знаю, как и… то есть ваша баня – лучшая из всех, в которых я была.

Тата прикусила язык. Похоже она слишком старается и говорит не то что думает, а пытается льстить. Так вести себя тоже не вариант. Как же ей всё-таки расслабиться?

– Я рада, – улыбнулась Алевтина. – Ты сильно голодна?

– Да… – хрипло ответила она.

– Конечно! И что я спрашиваю? Ты так мало съела за завтраком, да и ещё работала весь день без перерыва. Давай я тебя покормлю, и ты пойдёшь домой отдыхать? А то пока мои парни помоются, пока я… ты устанешь нас всех ждать.

– Хорошо.

Алевтина отвела Тату на кухню и усадила за центральный стол. Потом она поставила перед Татой тарелку ароматного борща с большим куском говядины. Она взяла ломоть домашнего хлеба и стала есть, активно черпая ложкой.

– Ну наконец-то, ты ешь с аппетитом! – сложив ладони, произнесла Алевтина. – Вкусно?

– Очень.

– Отлично. Сейчас согрею воды для чая. Я сегодня испекла сдобу.

Полностью очистив тарелку, Тата почувствовала, что её разморило. Ей захотелось домой, но она подождала, пока Алевтина налила ей чай и отрезала кусок пышного сдобного теста. Во время чаепития Тата смотрела в длинное окно: из него открывался панорамный вид на лес. Очень красиво!

Она поблагодарила Алевтину за вкусный ужин и отправилась к себе домой. Тата развалилась на кровати, покрытой чистым постельным бельём, и стала вдыхать свежий аромат.

Через полчаса начало темнеть. Она зажгла свечи и стала писать письмо родителям и Артёму.

***

Утром Тату разбудил стук в дверь. Это Фёдор и Матвей пришли за ней, чтобы отвезти в город. Тата сначала занервничала, ведь она ещё не успела собраться. Но Фёдор сказал, что они специально зашли за ней, чтобы дать время на сборы. Они собирались в дорогу через полчаса.

Тата взяла с собой большой пакет и деньги, а потом схватила со стола два конверта. Прежде чем выйти из комнаты, она прижала их к груди.

Когда Тата подошла к дому Алевтины, то увидела, что у забора стояла чёрная лошадь, запряжённая телегой. Ей стало интересно и, оказавшись с животным совсем близко, она погладила его красивую угольного цвета гриву. Лошадь зафырчала и заперебирала ногами, но с места не сдвинулась. Тата раньше никогда не видела лошадей так близко.

– Какой же ты хороший! С таким же аристократическим видом, как и у моей Ланы! – Тата отвела голову в сторону и тихо произнесла. – Моя Лана… Как ты там, моя красавица?..

– Я смотрю, вы уже познакомились! – услышала она бодрый голос позади себя и, обернувшись, увидела Матвея.

– Да… Здравствуй.

– Здравствуй! – он подбежал к лошади и похлопал её по спине. – Как тебе наш гигант?

– Он просто красавец! Такой умный взгляд.

– А какой характер! Поступает только так, как хочет. С ним порой бывает нелегко. Ты ему понравилась. Он подпустил тебя к себе.

– А что, есть люди, которых он к себе не подпускает? – спросила Тата, продолжая поглаживать гриву коня.

– Ты не поверишь, но это добрая половина нашей деревни, – Матвей стал говорить, не отрывая от лошади восхищённого взгляда. – Он самый строптивый конь во всей немногочисленной округе. Хорошо хоть, что он доброжелателен ко всем членам нашей семьи.

– Да… Без лошади жизнь здесь, наверное, несладкая.

– Он нас здорово выручает. А как бывает здорово прокатиться на нём! Ты умеешь?

– Нет.

– Жаль… Но я могу тебя научить!

После этого вопроса Тата оторвалась от поглаживания гривы и встретилась с прямым взглядом Матвея.

– Ну что ты! – она посмеялась и покачала головой.

– А что такого? Если ты переживаешь, что можешь оказаться плохой ученицей, то меня этим не испугаешь. За свою не такую уж и длинную жизнь я научил ездить на лошади с десяток людей. Некоторые случаи были почти безнадёжными, но я справился.

– Но это же… очень опасно… – произнесла Тата, откинув свою второпях заплетённую косу назад.

– Ты что боишься?

– Да.

– Какой ответ! – усмехнулся Матвея, продолжая внимательно за ней наблюдать. – Все мои предыдущие ученики уверяли меня, что не бояться, хотя я-то видел, что они умирали от страха.

– Не вижу необходимости притворяться. Я на самом деле боюсь.

Через минуту из дома вышел Фёдор, и они отправились в путь.

Ехать на телеге, запряжённой лошадью, было очень захватывающе. Тата любовалась видом пожелтевших полей.

Они остановились посреди дороги. Вдалеке Тата разглядела торговые лавки и сборище народу.

Матвей обратился к ней:

– Нам придётся дальше идти пешком. С лошадью на рынке лучше не показываться.

– Почему? – спросила она.

– Украсть могут.

Фёдор остался стеречь их «транспортное средство», а Тата с Матвеем пошли по дороге.

– Мне самое главное