Мари выпрямилась. Одежда на ней изменилась. Привычное пальто сменило платье из грубого льна. Добротное, темно-синее, рабочее платье. Мари часто надевала его, когда шла работать в поле. Но сегодня ее вырвали из привычной жизни и заставили идти в замок.

Мари все помнила. Помнила так, словно ей вышили воспоминания поверх разума. Эта ее жизнь давно оборвалась, но Мари вновь вернули назад. Как будто надеялись, что она все-таки забыла.

Нет. Она не забыла. Даже свое имя.

– Мелисса!

Мари вышла на дорогу и огляделась в поисках обладательницы звонкого голоса. К ней бежала высокая девушка. Черные волосы были привычно заплетены в косу и уложены короной на голове. Миловидное, открытое лицо. Самые лучистые и теплые глаза.

– Камилла?

Мари замерла, боясь спугнуть видение. Но нет. К ней бежала живая Камилла. Ее сердце билось, кровь струилась по венам. Камилла с улыбкой заключила Мари в объятия.

– В замке поселился граф Берггольц! Говорят, он хочет встретиться с местным главой. Но мистер Браун снова пьет. – Камилла закатила глаза.

– Он допьется до гробовой доски, – фыркнула Мари-Мелисса.

Слова срывались с ее губ, прежде чем Мари успевала подумать. Сомнений не осталось. Она попала в собственные воспоминания. Странное чувство – словно она наблюдатель, но при этом от первого лица. И никакого контроля над телом и словами. Только мысли, что роились в голове, принадлежали Мари, а не Мелиссе.

– Жители проголосовали за тебя. – Камилла ухватила Мари за руку и потащила по каменной дороге в сторону замка.

– Женщина будет представлять Вэйланд перед новым графом? – Мари цокнула языком. – Сумасшедшие.

– Не женщина, а Стихея. Да, даже коза лучше пьяницы Брауна. – Камилла хохотнула. – Я пойду с тобой, постою рядом, словно твоя служанка.

– Подожди! – Мари остановилась, когда перед ними открылся вид на зубчатые ворота замка, сегодня приветливо распахнутые. Но за этой приветливостью крылась скорбь. Позже в темницах замка будут пытать ведьм, а потом сжигать возле собора на холме. Но они еще об этом не знали, и жизнь в Вэйланде текла привычно и мирно.

– Ты сейчас серьезно? Меня выбрали как представителя?

– Мелисса, ты меня вообще слушала? – Камилла подбоченилась и вскинула брови.

– Камилла, в Вэйланде треть жителей – чистокровные ведьмы. Берггольц – человек. Не думаю, что он захочет об этом узнать. Поэтому лучше, если представителем будет Браун. Ну, или мясник Коул, или…

– Ой, Мелисса, прекрати! Просто не смотри им в глаза, и все будет хорошо. В конце концов, они ведь не охотники на ведьм.

«О, Камилла. Как же ты ошибалась».

Воспоминания вдруг ускорились, словно включили перемотку. Перед глазами зарябило и тело завибрировало, а потом Мари оказалась посреди зала. Холодные каменные своды замка даже близко не напоминали университет. Это было другое здание из другого мира.

– Милорд, мы рады, что эти стены больше не будут пустовать. – Мари стояла посреди зала, чинно сложив руки на животе. Камилла с любопытством выглядывала из-за ее плеча.

Мари помнила, что она переживала насчет своего платья. Камилла не дала ей времени переодеться, хотя пренебрегать нарядом, направляясь к графу, не стоило. Длинные пшеничные волосы она успела заплести в косу до пояса и прятала руки в складках платья, потому что им было далеко до белых ручек графини.

Мари скользила взглядом по лицам собравшихся, стараясь ни на ком не задерживаться, но все-таки один человек привлекал ее внимание больше остальных. Статный, высокий молодой человек. Он смотрел исподлобья, его синие глаза сканировали сестер. Белая хлопковая рубашка была зашнурована под самое горло, а на указательном пальце блестел перстень со знаком пламени. Как и у остальных мужчин. Позже Мари-Мелисса узнает, что его зовут Ноэль. А сейчас ей оставалось лишь теряться в догадках, почему он так угрюм. И так красив.

– Люциус, – добродушно улыбнулся граф.

Мари снова скользнула по нему взглядом и задержала взгляд на его груди. Черные волосы падали на плечи, в них уже виднелась седина, а на лице морщины. Ему явно было далеко за сорок. И все же он сохранил мужскую харизму, которая пряталась в легкой усмешке и прищуре.

Граф Берггольц поставил ногу на скамью и взмахнул рукой, в которой держал кубок с вином. На столе лежала нарезанная индейка, свежие овощи и свежеиспеченный хлеб.

– Зовите меня Люциус, не люблю условности. Тем более в такой глубинке, как Вэйланд, это ни к чему, – продолжал граф. – Признаться, я удивлен, что жители послали женщину.

– Я удивлена не меньше, – промолвила Мари, – но наш викарий заболел, а жители очень хотели почтить вас и преподнести дары.

– Вы про тележку с фруктами снаружи? – улыбнулся Люциус. – Что ж, думаю, мы подружимся.

Мари улыбнулась в ответ и столкнулась взглядом с Ноэлем. Он побледнел и порывисто отвел глаза.

Картинка вновь смазалась, накатила дурнота. Возникло чувство, что Мари засасывает смерть, и в следующее мгновение она очутилась у реки. Опушенные листвой ветви плакучих ив нависали над головой. В лучах закатного солнца вода в реке казалась слишком темной. Такими же темными были глаза Ноэля.

– Я люблю тебя, – прошептал он и прижал Мари к себе. Он оставил на ее лбу поцелуй, и ей захотелось стереть его, но Мелисса, наоборот, таяла в его объятиях.

– Сколько мне повторять, чтобы ты поверила?

Мари улыбнулась. Она не боялась смотреть в глаза Ноэлю. Сначала она навела на него дурман, чтобы отвести от себя подозрения. А позже их чувства стали так сильны, что он больше не испытывал страха, когда заглядывал в ее глаза.

Лето пролетело, как один миг. Сперва несмелые улыбки, затем тихие слова, порывистые прикосновения. Та Мелисса верила, что для любви не существует преград, даже между ведьмой и охотником на ведьм.

– До бесконечности, – засмеялась Мари, но тут же осеклась.

– Что такое?

– По деревне ходят слухи, что вы решили очистить город от ведьм. Вы верите, что они здесь есть?

– Милорд – Охотничий Пес, – кивнул Ноэль. – Он чувствует ведьм. Не бойся, Мелисса, мы не совершаем ошибок. Казнят только виновных. Зло уйдет из Вэйланда, и мы с тобой будем жить счастливо.

Мари поджала губы. Беззаботное лето подходило к концу, но ей не хотелось возвращаться в реальность. Только не в ту, которую уготовили для нее Ноэль и граф Берггольц.

На холме возле Вэйландского собора разнесся стук молотка. Возводили помост для сожжения ведьм. В воздухе уже витал аромат гари.

Не успела Мари моргнуть, как уже стояла в их с Камиллой доме. В этот раз перемещение напомнило щелчок затвора пленочного фотоаппарата. Раз, и Мари в новом месте.

В камине трещали поленья,