не нравился. Слишком проницательный, понимаете. Да ещё это обострённое чувство справедливости… Нет, даже если бы я выдвинул свою кандидатуру на пост мэра после отъезда Дэвиса, Шон никогда не позволил бы мне занять это место.

Алекс кивнул. Это правда: мнение Шона Хьюза значило куда больше, чем можно было представить. Он зарекомендовал себя как открытый и честный человек — и, главное, ни разу не дал штату в этом усомниться. На выборах Хьюз поддержал бы любого другого кандидата.

Поэтому Блейк Александер решил действовать наверняка.

— Как вы познакомились с Юджиной Майнер?

— Это смешно, — откликнулся тот. — Верите ли, хотел купить у ведьм что-нибудь, способное сделать мою Рози чуть более сговорчивой. Подарки подарками, но перестраховаться не помешает. А Юджина… о, я сразу почуял в ней родственную душу. Когда человек желает большего и никак не может получить, это видно за версту. Ей отчаянно хотелось занять место Верховной.

Стэши поморщилась.

— Тогда оно принадлежало Афине. Она была лучшей Верховной, которую когда-либо мог получить ковен.

— Об этом не вам судить.

— И не вам!

— Не скажите, мисс Хьюз, — мэр погрозил ей пальцем, точно неразумному ребёнку, и улыбнулся. Эта улыбка выглядела бы дружелюбной, не знай теперь Алекс наверняка, что он представлял собой. — Афина Гудвин раздражала в то время очень многих, просто Юджина… Она стала первой, кто решил с этим что-то сделать. Кто во всеуслышание заявил, что белой ведьме не место во главе ковена.

Об этом Алексу доводилось слышать и раньше — от Иджи, когда он задерживался в «Сытом аллигаторе», и они подолгу разговаривали обо всём на свете. Про ведьм она говорила крайне неохотно, однако кое-что с её губ всё-таки срывалось — и, насколько он помнил, от Афины Гудвин действительно были в восторге лишь немногие.

Она оказалась чертовски сильной и никогда не использовала свой дар во вред окружающим. Но ковен не желал принимать ту, кто обращался к белой магии — почти все ведьмы владели чёрной, а некоторые и вовсе заключали сделки с местными лоа. Афина просто не вызывала у них доверия.

Несусветная глупость с их стороны, учитывая, как охотно она помогала горожанам. Чем дольше Афина продержалась бы во главе ковена, тем лучше в Хэллгейте стали бы относиться к ведьмам. Но в итоге она ушла сама — и никто не знал, почему.

Алекс нередко думал об этом после всего, что она сделала для отца, но ответ упорно не находился.

— Но к Афине мы ещё вернёмся, — продолжил мэр. — Насколько помню, старина Шонни волновал вас больше. Я долго думал, как убрать его. Ни один вариант не был достаточно хорош — хоть что-то да приводило ко мне в итоге… И тут Юджина рассказывает о своих марионетках! Большая удача, не находите?

— Так вы решили отправить Коннора Джонса поджечь дом?

— Идея устроить пожар была спонтанной. Говоря начистоту, сперва мне хотелось, чтобы он забил Хьюзов битой, как Ленни Дикинсон. Так было бы куда проще приписать ему и это дело. Но Шон был силён как бык — куда там Коннору… В честной драке он никогда бы не победил. Уверен, и малыш Ронан сражался бы до последнего. Поэтому я подгадал момент, когда вся семья была в сборе.

Закономерно. Особняк Хьюзов загорелся в последний четверг ноября — на День благодарения. Тогда все отсыпались после плотного праздничного ужина. Пожарная бригада, которая дежурила в тот день, тоже наверняка расслабилась, и никто не думал, что их выдернут на вызов посреди ночи. Когда они приехали, дом выгорел почти полностью.

Алексу по-прежнему не давало покоя лишь одно — как уцелела Мэйв. Закрытые двери не оставляли ей ни единого шанса.

Мэр, как выяснилось, думал о том же самом.

— Если вы не возражаете, я ненадолго прервусь, — сказал он безукоризненно вежливо. — Потому что теперь в моей истории появилось небольшое белое пятнышко. Мисс Хьюз, как вам удалось вырваться из запертого дома?

Стэши не торопилась с ответом. Она перевела взгляд на Рэйлин, дождалась благосклонного кивка — и только потом заговорила:

— Рэй вытащила меня. Я спустилась на первый этаж, заметалась, не зная, куда бежать. Огонь был повсюду. И тут она схватила меня за руку и потянула к окну, а потом вытолкнула… Внизу ждал Дэйв.

— Его помощь очень пригодилась, — Рэй скривила губы. — Чёртова балка рухнула мне прямо на спину.

Теперь стало ясно, почему она так неожиданно оставила пост шерифа и исчезла со всех радаров, почему оказалась в инвалидной коляске. Пожалуй, ей даже повезло: балка могла перебить позвоночник с концами, и тогда Рэй либо умерла бы на месте, либо навсегда осталась калекой.

Глядя на неё, Алекс понял вдруг, что от раздражения, которое когда-то вызывала у него эта женщина, не осталось и следа. Рэй восхищала его. Да, она дружила с Хьюзами — но могла бы и не рисковать собственной жизнью, чтобы спасти чужую. Единицы пошли бы на такое не раздумывая, и никто не стал бы винить Рэй, развернись она в последний момент.

И всё же она не колебалась. Заработала страшную травму, не знала, оправится ли — но вытащила из горящего дома ту, кто вскоре превратился в журналистку по имени Анастейша Макнамара.

— Допустим, допустим, — покивал мэр. — И всё же кое-что мне по-прежнему непонятно. Ты решила немного поиграть в героиню, Рэйлин — и сработала как надо. Но девочка была чертовски узнаваема. И вот она возвращается в Хэллгейт, ходит по тем же улицам, общается с теми же людьми — но никто не понимает, что перед ними Мэйв Хьюз? Нонсенс!

Рэй оглядела его так внимательно, будто прикидывала, стоит ли он правды.

— Афина, — сказала она нехотя. — Я попросила её об одолжении, и она не стала отказывать.

— Это ритуал сокрытия? — вдруг вклинилась в разговор Джин. — Он, правда ведь? Я читала об этом кое-что!

— Да, это он. Сложная, почти невыполнимая вещь. Но, если всё сделать правильно, человек становится неузнаваемым для остальных. Они понимают, что лицо знакомое, и не представляют, где видели его раньше. Исключения — фото и видео. Перестаёт действовать, лишь когда человек сам признаётся, кто он на самом деле.

Вспомнилось, с каким облегчением вздохнула Стэши, узнав о неработающих камерах в участке. Вспомнилась и единственная фотография, на которой удалось её запечатлеть — с разбитым,