Порвав для этих целей найденную наволочку на длинные лоскуты, Дмитрий также соорудил из ее остатков импровизированный кляп. Визги Кости уже и без того могли привлечь ненужное внимание к дому, не стоило еще более явно указывать на свое присутствие в деревне.

Посадив пленника на стул, с которого он, обмякнув, периодически заваливался, они обступили его с Аликой с разных сторон.

– Что ты намерена делать?

– Дай свою руку, – протянула она ему в ответ ладонь. – Ты увидишь то, что увижу я.

Она взяла Костю за волосы и произнесла длинную фразу на незнакомом языке. Кажется это была латынь.

Глаза мужчины безумно вращались, гнев в них мешался со страхом. Алика всматривалась в лицо, видя там будто что-то свое и периодически продолжала цедить фразы на мертвом языке. Затем она неожиданно положила на лицо Кости ладонь, и комната скрылась у Дмитрия перед глазами, озарившись яркой вспышкой.

Ей на смену пришел калейдоскоп образов от первого лица, схожий на тот, что снился ему в Цюрихе.

Плачущая молодая женщина у двери скудно обставленной деревенской комнаты. Тяжелый стук в дверь снаружи. Мольбы женщины «Оставь нас, не отдам, ты его не получишь».

Пылающая в ночи деревня и панические крики людей.

Люди бегут мимо него, в противоположенную сторону. Он уворачивается и петляет мимо их ног.

Огромного роста человек, ожидающий его на окраине деревни. Свет огня падает на его лицо и освещает обезображенную плоть. Маленький Костя падает на землю и начинает плакать. Человек подходит и бережно поднимает его с земли. Изуродованное лицо Томаша улыбается, глядя на него.

Отрезанные головы домашнего скота, посаженные на шестах в круг. В ярком солнечном свете текущая от них кровь кажется ярко пунцовой. «Ты хорошо постарался, она будет довольна» – произносит гигант с изуродованной плотью рядом.

Звездное небо над головой поражает воображение. Он лежит в центре того же круга шестов на холодной деревянной доске и пытается отвлечься на звездную россыпь, тем самым хоть немного приглушив чудовищную боль. Однако ему снова это не удается и он опускает голову вниз. Тонкая фигура в капюшоне корпит над его телом. В руке у нее блестит металл, а доска под его телом пропитывается кровью. Фигура сбрасывает с себя капюшон и взгляду предстает тонкое женское лицо, вымазанное чем-то темным. «Кровь» – отстраненно понимает Дмитрий. Однако даже багровые подтеки не могут омрачить красоту ее образа. Молочно-белая кожа резко контрастирует с длинными темными волосами, изящные арки бровей, полные губы и темные глаза приковывают внимание и притупляют ощущение угрозы, о которой сигнализирует подсознание.

Девушка выглядит знакомой и Дмитрий, напрягая память, наконец понимает где он ее видел. В одном из эпизодов своего кошмара, после которого он вынужден был бежать в Прагу. Именно это женское лицо взирало на спасающегося в лесу Томаша из-под воды.

Девушка приоткрывает губы и наваждение развеивается – ее властный голос полон металла, когда она обращается к Косте.

– Готов ли ты служить мне, как служишь своему отцу?

– Да, – слабый шепот Кости возвещает о том что ему явно не по себе.

– И душой и телом будешь моим рабом. До смерти. До самой черной весны.

Диалог обрывается и сменяется видом проселочной дороги. На дворе ночь и где-то вдалеке затихают детские голоса. Несмотря на погружение в чужое сознание, Дмитрий ощущает собственную дрожь. Это та самая дорога, та самая ночь. Он знает что произойдет дальше и не хочет вновь на это смотрен. Ни со своего собственно ракурса, ни из сознания Кости. Но, похоже, у него нет выбора.

Костя осторожно отдаляется от реки и идет вслед за детьми, так чтобы не оказываться на виду. Начинает что-то шептать и Дмитрий не сразу различает слова в этой благоговейной череде судорожных звуков. «Хозяйка.. Хозяйка». Более он ничего не произносит, будто Костя сам боится кого-то прогневать, и говорит лишь на гране допустимого, как человек, пытающийся кого-то аккуратно разбудить. И сам страшится этого пробуждения.

Когда в ночи раздается звук копыт, Костя падает на землю лицом вниз, благоговейно простирая ниц в сторону перестука колес телеги. Спустя несколько минут он слышит впереди топот перепуганных Воробьевых и проворно отползает в стороны от дороги, пропуская мальчишек. Подбирается ближе и Дмитрий, наконец, может лицезреть роковую сцену со стороны.

Он сам, едва выше колес телеги, бежит за ней, вытягивая маленькие ручонки. На самой телеге находится та самая закутанная фигура женщины и рядом, гораздо более небольшая, Ленки.

Дмитрий пытается отвернуться, закрыть глаза, но не может ничего сделать, Костя неотрывно следит за происходящим. Но не следует за ними, поворачивая вместо этого в лес и начинает бежать напрямик. Кажется, он совершенно точно знает куда. Так и есть, вскоре он раздвигает густые заросли и выходит на небольшую прогалину, в центре которой возвышается невысокое, но приземистое сооружение.

Костя подошел ближе и стало ясно, что сооружение представляет собой нечто среднее между обыкновенным сараем и деревенским срубом. Избой дом назвать не получается, оттого что треугольная крыша в привычном понимании слова отсутствует. Вместо нее сверху уложены шкуры и доски. А из центра сруба возвышается дерево, искореженное и черное. Дерево выглядит совершенно безлистным и гнилым, резко контрастируя на фоне наполненной листвой чащи. Но при этом оно выглядит довольно раскидистым. Ветки изогнуты под причудливыми углами и норовят вырваться за пределы окружившего их дома и коснуться других лесных деревьев.

Перед домом также установлен массивный шест, вкопанный в землю, на которой насажен коровий череп. Костя останавливается рядом с ним и замирает. Кажется, дальше ему нельзя, потому что он лишь испуганно стоит без движения и пристально всматривается в чащу.