Шрифт:
Закладка:
Неловкость развеял вернувшийся гонец, сообщивший, что все господа, которых позвали, уже в соседней комнате. Гримани жестом отослал его и снова подскочил из-за стола, глядя куда-то за плечо Родерика.
– Меня не звали, но я тоже пришел, – улыбнулся мужчина, которого я видела в саду вместе с Риком.
Что делать, когда на тебя смотрит император, которого ты не должна знать, как императора?
Родерик сжал мою ладонь и сказал.
– Не думаю, что дело настолько серьезно.
Мужчина пожал плечами.
– Все, что касается моих детей, для меня очень серьезно.
Никто не знает, как выглядит император, кроме самых близких людей. Но сейчас он практически признался, кто он. В моем присутствии.
Потому что драконы уже рассказали ему про меня и Рика? Что он думает на самом деле? Злится ли на меня, или считает недостойной внимания, а выволочку сыну устроит потом, наедине?
Рик улыбнулся неожиданно смущенно. А улыбка у него не отцовская. Матери. Обернулся ко мне, снова посмотрел на императора.
– Вы знакомы с Лианор.
Я снова начала склоняться в реверансе, но император жестом велел мне выпрямиться.
– Знакомы. – Он тепло улыбнулся мне. – И я рад этому знакомству.
У меня словно камень с души свалился. Наверняка император мог бы произнести это так, что я примерзла бы к месту. Но он сказал это настолько искренне, что я поверила – он действительно если и не рад, то и не злится на меня.
– Но не стоит, чтобы весь дворец понял это раньше времени. Лианор, обращайся ко мне «ваше сиятельство».
– Как прикажете, ваше сиятельство, – сказала я.
– Я прошу. Пойдемте.
Глава 44
Он вышел из кабинета первым. Родерик повел меня следом.
– Я говорил, что ты очень понравилась его Эрвину? – едва слышно прошептал он.
Кажется, я все-таки упаду в обморок.
– И Ирме тоже. Как и их людям. Поэтому не забывай, кто ты, и ничего не бойся.
Кто я? Простолюдинка среди знати? Думать о себе как о невесте наследника не получалось. Но Рик продолжал держать мою ладонь, и его крепкая уверенная рука добавляла уверенности и мне.
Мы прошли в соседний кабинет. Кажется, это было что-то вроде комнаты для совещаний. Большой стол, за которым удобно разместились трое мужчин и могли бы устроиться еще подлюжины. Конторка в углу.
Когда я оказалась в перекрестье взглядов этой троицы, колени позорно задрожали. Но я натянула на лицо любезную улыбку, в который раз за последние четверть часа присела в реверансе.
– Рад видеть вас, господа, – сказал Родерик.
Жестом велел сесть двоим поднявшимся. Провел меня к столу, подвинул тяжелый стул, помогая сесть. Брови незнакомых мне мужчин взлетели на лоб, император, или под каким титулом он был здесь, едва заметно улыбнулся. Родерик сел рядом со мной, обернулся к дознавателю, который помедлил в дверях.
– Нам нужен секретарь? – поинтересовался Гримани. – Насколько тайным должно быть дело?
– Я пока сам не знаю, – сказал Родерик. – Речь пойдет о вещах, которые касаются лично меня, но насколько тайным должно быть расследование, пока не знаю.
– Тогда я побуду секретарем, с вашего позволения, – сказал император, притягивая с конторки письменный набор и стопку бумаги.
Кажется, я очень многое не знаю о правящей семье. С другой стороны – я знаю Родерика. Стал бы он таким, каков есть, если бы его родители были надменными снобами? Яблочко от яблони… стоит только посмотреть на Бенедикта и его – то есть моего, чтоб ему пусто было! – папашу.
Гримани тоже сел, и как-то так вышло, что по одну сторону стола оказалось четверо мужчин, а по другую – мы с Родериком, и я почувствовала себя словно на собеседовании с приемной комиссией.
Ничего, справилась тогда, и сейчас справлюсь. Надеюсь. Тем более, что впереди задачка куда труднее – найти общий язык с родителями Родерика. Нет, не буду сейчас думать об этом, и без того голова кругом идет.
– Господа, позвольте представить вам Лианор Орнелас, – сказал Родерик.
Я дернулась встать, но он придержал меня за рукав.
– Лианор, представляю тебе герцога Соммера…
Император едва заметно кивнул. Вот почему «сиятельство». Но остальные присутствующие здесь наверняка знают, кто он. Значит, император пока не хочет раскрывать всем, что посвятил меня в свою тайну. Потому ли, что мы не хотим посвящать остальных в свою? А может, для императора еще ничего не решено. Или потому, что я официально еще не дала согласия? Интересно, что рассказали обо мне своим людям драконы? Их-то я не стеснялась, говорила все, как есть.
Ох, лучше не думать об этом. Лучше подумаю над тем, взял ли император титул известного ученого просто так, с каким-то тайным смыслом, или… Родерик говорил, что тот герцог был его предком. Значит, и предком нынешнего императора? Да, я очень многого не знаю о высочайшей семье.
– …Герцога Мейера, – продолжал Родерик. – Он отвечает за безопасность дворца и всех его обитателей.
Непонятно, были ли волосы герцога белыми от природы, или сплошь седыми. Я бы сказала, что он примерно возраста дознавателя. И взгляд был похожим – острым и умным.
– Герцога Филберта, императорского артефактора.
Этот выглядел моложе всех, кроме нас с Родериком, ну, и императора, я бы дала ему лет пятьдесят с небольшим. Волосы и борода – соль с перцем, худой, даже, скорее, тощий – но артефактору мощное сложение вроде как и ни к чему.
– С императорским дознавателем ты уже знакома. – Родерик еще раз оглядел всех и продолжал: – Лианор – студентка первого курса боевого факультета. Сегодня кое-что встревожило ее, и она пришла с этим ко мне. Я решил, что вы тоже должны выслушать ее рассказ. Выслушать, а потом решить, связано ли это с тем вопросом, который я уже задавал господам Мейеру и Гримани. Действительно ли в университете несколько лет подряд пропадают студенты.
– Даже так? – приподнял бровь император. – И после этого ты говоришь, будто все не настолько серьезно?
– Я пока не могу сделать выводы.
– Ваше сиятельство, давайте все же выслушаем барышню, – вмешался Гримани.
Я снова попыталась встать, как отвечая на занятиях, и снова Родерик придержал меня. Пришлось говорить сидя, хотя мысль о том, что я сижу, разговаривая с императором и высочайшими сановниками страны, не прибавляла мне уверенности.
– Мы с… – Я осеклась, почувствовав себя деревенской дурочкой. Но посвящать совершенно незнакомых мне людей в наши отношения с Родериком было невыносимо, а обтекаемых слов
