– Мелочный ты какой-то, – недовольно комментировал Принц. – Где мысли о троне, о мести и убийствах, о победах и бабах?

– Сиськах и задницах?

– Сиськах и задницах, да.

– Думаешь такие у меня мысли должны быть? По себе судишь?

– Нет.

– Все, что ты перечислил мало со мной соотносится.

– Я и говорю – бракованная мартышка, – и опять смех. – Еще и врун. А как же Веста?

– Заткнись.

Он был прав. Мыслительный аппарат переключился, теперь я фантазировал о другом. Кровь бросилась в лицо.

Пришлось запустить медитацию отвлечения.

Принц хохотал.

Так и жили.

Весь день я ходил за Эриком хвостом. Использовал Принца, чтобы получать информацию, напрямую не глазея на стражей.

Слежкой баловался. Хотя такому меня в храме и не учили.

Эрик, наверное, только чудом не обнаружил. Может быть каждый раз, когда замечал странное, думал, что не бывает настолько борзых и тупых преследователей. Может даже и не предполагал, что какой-то гражданский может за ним таким крутым крутышём следить.

Что я мог сказать про этого стража ?

Эрик – абсолютный ублюдок, истинный отброс Варуна. Ужасный человек, отвратный специалист.

А что я рассчитывал увидеть?

Хотелось убедиться, что передо мной комедию не разыграли, а Эрик вообще способен дурное совершить. Опасался, что имя какого-то левого сотрудника подсунули. Вдруг там пацифист какой. Нет, по итогу совсем не пацифист… Что изменилось, если бы Эрик оказался пацифистом, а вся остальная информация – наглым враньём? Отказался бы я его убивать? Абсолютно точно – нет. Потому что храмовница согласно нашей сделке имела надо мной власть. Я отказываюсь и Мехри имеет возможность убить меня волей Жертвы. Жрица склеила нас силами квази. Пока долг за услугу не погашен, я весь состою из этой энергии – а она может ее взорвать. Поэтому тут всё просто и иных вариантов нет. Однако если бы Эрик оказался условным пацифистом, я бы понял, что Мехри и Жертва меня за идиота держали. И чем раньше я узнал бы подобный факт, тем лучше. От этого и стоило строить тактику в дальнейших переговорах. Сейчас, по крайней мере, мог сделать вывод о честной сделке. Как они рассказывают – примерно – все, так и есть. Будет ли это распространяться на дальнейшие части сделки и прочие совместные дела? Не знаю. Поживём – увидим. Скорей да, чем нет.

Напарник тоже недалеко в моральном плане ушёл: он себе таких вещей, конечно, не позволял какие демонстрировал Эрик, руки не марал, но очень уж довольно улыбался, видя, что тот творил и совсем не останавливал; скорей наоборот распылял злобу.

В целом Эрик груб, агрессивен и некомпетентен. Любитель применять излишнюю силу; вредитель. Так мало этого, судя по выражению рожи, еще и удовольствие от примененного насилия получать умудрялся. А второй уродец гиеной ржал. Людоеды долбанные.

– Ладно тебе. Ты такой же, – жужжал на фоне Принц.

Враньё и тупая провокация.

Много они людей остановили за день. Часто разговоры проходили на повышенных тонах. Первую жертву Эрик просто заломал, даже в документы смотреть не стал. Второму лицо в кашу разбил и когда тот упал пальцы пяткой сапога раздробил.

Кстати, как раз остановили пацана по тому же поводу по которому Астра пыталась остановить и меня: подозрение в самоволке. Какая большая разница в силовых подходах, да? У пацана по итогу деньги отобрали, забрали пару личных вещей (кольцо и цепочку с Кшатрийским щупальцем) и отпустили; в Центр вести не стали. Конечно, а как его поведешь? На задержанном ведь лица нет.

Третьего и четвертого, молодых, – Эрик повалил наземь, а потом ботинок на голову ставил, зачитывая абзацы из устава. Нагрубили они ему, сопротивлялись. Вот такое настроение к тому времени было. Менторское. Но документы по итогу проверил; потом обоих отпустил. К удивлению, эти ушли без серьезных травм. А я не лез, напитывался желанием убить. Хотя врать не буду, если бы Эрик зашёл аз черту чуть дальше, то я просто начал бы посреди улицы в него стрелять. Вряд ли удержаться смог бы.

Уже часам к трём я был уверен, что убить его – суровая необходимость. Непонятно как он от жалоб местных форму не потерял и в тюрьму не улетел, а вот не случилось такого; чудеса бывают.

Эрик – одна большая гнилая язва на теле института стражей; он компрометировал ее суть одним своим дыханием.

Пятого и шестого они успокоили по делу. Там какая-то отморозь сама конфликт создала на ровном месте, возле кафешки. Разговор перешёл в стычку. Один из нарушителей попытался ножом голову Эрика пробить. Не получилось. Так я и узнал о укрепленной коже стража. Не зря следил получается... Хотя я и без слежки предположил бы, что подобный усилок он имеет (но, опять же, предполагать и знать наверняка – совершенно разные вещи). Тех двоих, дебоширов, они поломали, скрутили и отвели в Центр. Перед