Шрифт:
Закладка:
До пяти лет отрок рос без имени, потому что родители не хотели сами дать сыну своему имя, но желали, чтобы тот, кто родился по дару от Бога, от Бога же получил себе и имя. Поэтому они привели его в один монастырь, принеся сюда и дары Богу, и просили игумена наречь имя их сыну. Игумен, вдохновленный Богом, отвечал, что его надо назвать тем именем, которое откроет Сам Бог. Смотря на отрока, он велел подать себе книгу из алтаря церковного и, разогнув ее, нашел в ней некоторые слова святого пророка Даниила. Поняв из этого, что так благоволил сделать Сам Бог, чтобы имя этого пророка дано было и отроку, он назвал его Даниилом. Сие же было предзнаменованием того, что отрок сей будет подобен великому пророку, как по имени, так и по благочестью. Родителям хотелось, чтобы их сын тотчас же был посвящен на служение Богу при этом монастыре, но игумен не согласился на это, потому что отрок был еще слишком мал. Поэтому родители возвратились с ним домой, по промышлению Божию, дабы отрок сей впоследствии избрал доброе житие не по желанию других, а по своему разумению и добровольно. Но и по младенческому возрастанию сего отрока можно было судить о том, что из него выйдет человек добродетельный, — подобно тому, как и дерево доброе со дня своего насаждения дает уже признаки последующего плодоношения; покров добродетельности всюду сопровождал его, ибо он ходил во свете благодати Божией.
Когда отроку исполнилось 12 лет, он ушел из дома отца своего, никому не сказав о своем уходе и намерении, а между тем он решил уже совсем покинуть ради Христа своих родителей, родину, сродников и друзей и направился в монастырь, находившийся на расстоянии 20 стадий372 от его родного села. Упав на колени пред игуменом, Даниил умолял его о принятии в число братии и пострижении в Ангельский образ373.
Но игумен, ссылаясь на слабость сил и юношеский возраст просящего, ответил Даниилу, что он, как совсем еще юный отрок, не в состоянии будет выносить тех многих трудов иноческих, нелегких для людей совершеннолетних, каковы, например, непрестанные бдения, земные поклоны, посты, телесное целомудрие и совершенное отречение от своей воли и от всякого плотского желания. А посему он советовал отроку вернуться обратно к родителям и пробыть там некоторое время, а не браться за такие труды, которые превосходят его юные силы.
— Я для того и пришел сюда, — отвечал Даниил игумену, — чтобы жить для Христа и умереть для мира; если бы даже от совершеннейших иноческих подвигов мне пришлось и умереть, то всё же это несравненно лучше, чем уйти отсюда ни с чем, и — скажу словами Евангелия — «никто, возложивший руку свою на плуг и озирающийся назад, не благонадежен для Царствия Божия» (Лк. 9:62).
Игумен снова долго увещевал Даниила отказаться от своего намерения, но и от него услышал много возражений. Наконец, будучи не в состоянии отговорить Даниила от его намерения и усмотрев в нем твёрдую решимость и искреннюю любовь к Богу, игумен созвал братию и советовался с нею, можно ли принять в монастырь столь юного отрока. Братия, удивляясь мужеству отрока и твёрдости его духа и усматривая в нем призвание Божие, соизволили принять его в сожительство с собою. Даниил же пламенел духом, преуспевал в добродетели и жизни по Боге.
Между тем, по прошествии некоторого времени, родители Даниила узнали, что он находится в том монастыре. Они возрадовались, но вместе с тем и удивлялись тому, что столь юный отрок сам себя отдал на служение Богу. Отправившись к нему и увидевши его еще не постриженным и ходящим среди иноков еще без иноческого одеяния, они стали просить игумена о том, чтобы он постриг их сына на их глазах и облёк бы его в одежду иноческую. В воскресный день, после совещания с братией, игумен постриг Даниила в иноческий чин, причём не велел родителям приходить к сыну часто. После этого они с радостью возвратились в свой дом; блаженный же Даниил преуспевал и укреплялся духом, возрастая не только летами, но и добродетелями.
Началом досточудного сего жития и источником всех происшедших отсюда последствий было следующее. Сердце Даниила воспылало божественною любовью и он возымел непреодолимое желание поклониться святым местам, где пострадал за нас Господь наш Иисус Христос, где Он был погребен и воскрес и откуда Он вознесся на небеса. Вместе с тем он горел духом увидать великого подвижника того времени — святого Симеона Столпника. Пришедши к игумену, он открыл пред ним свое желание и просил отпустить его в избранное им путешествие. Игумен на этот раз удержал Даниила; но потом, сам имея надобность, ради нужд церковных, идти в Антиохию374, взял с собою Даниила и еще несколько человек из братии. Когда они дошли до селения, называемого Тиланиссой, в недалеком расстоянии от которого подвизался святой Симеон Столпник, то отправились к его столпу. Видели они суровость той местности, высоту столпа и узнали, что несмотря ни на что, сей подвижник терпит на столпе своем и зимний холод, и летний зной, и ветры и дожди. Некоторые неразумные думали, что святой претерпевает всё это из тщеславия; но блаженный Даниил не только удивлялся его терпению, но и сам побуждался к подражанию ему. Когда пришедшие иноки, стоя внизу, окликнули, святой Симеон, взглянув на них сверху, велел приставить лестницу и, если хотят, войти к нему. Тогда и обнаружилось, кто как относится к преподобному: один сказался больным ногами, другой отказался за старостью, а иные уклонились и еще по некоторым другим немощам; Даниил же, взойдя на лестницу, быстро вошел по ней и с радостью приветствовал великого Симеона. И не напрасны оказались труды его,
