Шрифт:
Закладка:
В последнее время акцент смещается с определения цены природы[255] в сторону признания ее пользы для нас в целом. Этот подход по-прежнему учитывает экономическую и экологическую «ценность», но, что особенно важно, он также принимает во внимание, насколько важную и всеобъемлющую роль в оценке значения природы играет человеческая культура, поэтому высоко ставит знания местных жителей и коренных народов. Необходимость оценки и распространения знаний о биоразнообразии и его роли в человеческих обществах была официально признана на глобальном уровне правительствами, научными кругами и гражданским обществом на Межправительственной научно-политической платформе по биоразнообразию и экосистемным услугам (МПБЭУ, Intergovernmental Science-Policy Platform on Biodiversity and Ecosystem Services – IPBES). Эта деятельность имеет ключевое значение для формирования политики ответственного управления планетой и ее экосистемами.
Мы учитываем не только то хорошее, что может предложить нам природа; важно иметь в виду и негативные стороны, например передачу болезней и хищничество. Но в данном случае контекст имеет решающее значение: при одних обстоятельствах плотоядное животное можно рассматривать как полезное – например, оно помогает контролировать популяции диких оленей, – но при других – как вредное, потому что оно может нападать на домашний скот. Культурный контекст также очень важен: например, когда я работала в Малайзии, макаки сильно докучали индуистским храмам, рядом с которыми находились наши полевые участки для изучения ос. Я видела, как обезьяны уничтожали растительность, разрывали пакеты с мусором, пугали прохожих и даже крали у людей вещи. Однако для местных жителей обезьяны обладают духовной ценностью, потому что для индусов они священны. Кроме того, животные настолько привыкли к жизни при храме, что во время ритуалов и церемоний вели себя мирно и спокойно; тем самым усиливались положительные эмоции верующих по отношению к этим обезьянам. Таким образом, определение ценности природы – это сложная задача. Решающее значение здесь имеет взаимодействие экономики, культуры, контекста и экологии.
А какое именно значение имеют осы? С экономической и экологической точек зрения насекомые хорошо известны тем благотворным вкладом, который они вносят в жизнь людей. Например, 88 % цветковых растений опыляют такие насекомые, как пчелы, бабочки и мухи. Считается, что в масштабах всего мира выгода от такого опыления составляет более 250 миллиардов долларов в год, а это почти 10 % стоимости мировой сельскохозяйственной продукции[256]. Хищные насекомые ценятся как агенты биологического контроля, используемые для борьбы с насекомыми – вредителями сельскохозяйственных культур, и их стоимость оценивается не менее чем в 417 миллиардов долларов США в год. Эти цифры выведены на основе вложений в выращивание продовольственных культур и потому весьма близки к минимальному размеру платы за услуги природы, поскольку здесь не берется в расчет цена опыления и хищничества, которыми эти насекомые занимаются в естественных экосистемах. К сожалению, подобные оценки также упускают из виду роль многих групп насекомых, в том числе ос-охотников.
И еще насекомые играют важную культурную роль: например, наши отношения с пчелами, растянувшиеся на целые тысячелетия, оказали значительное влияние на ту высокую оценку, которую мы им даем, – и это не считая их экономического и экологического значения. Не столь радостная сторона участия насекомых в жизни людей включает их роль переносчиков болезней. Даже без учета показателя смертности ежегодные экономические издержки из-за болезней, переносимых комарами[257], предположительно превышают 12 миллиардов долларов. Многие насекомые считаются «вредными», и культура приучает нас бояться таких «гадких ползучих тварей».
Осы неизвестны в качестве переносчиков болезней человека, и единственный случай, когда они технически заслуживают названия «вредители», – это если мы завозим их в те места, где их не должно быть[258]. Однако, как мы узнали из главы 1, наши культурные отношения с осами непрочны. Поможет ли более глубокое понимание их экологической и экономической ценности побороть те напряженные культурные отношения, которые сложились у человека с осами? Можем ли мы использовать какой-то показатель их полезности, чтобы повлиять на эти отношения и проверить, соизмерима ли польза, которую приносят людям осы и, скажем, пчелы? Во времена, когда нас особенно сильно тревожит состояние популяций насекомых во всем мире, как никогда важно обратить внимание на менее изученную фауну вроде ос, чтобы лучше понять, каково значение природы для человечества.
В 1900 году школьная учительница и писательница-натуралист Маргарет Морли предостерегала нас, предлагая задуматься о том, как мог бы выглядеть мир без ос. «Мир не может позволить себе потерять ос, – писала она. – Откуда мы знаем, что внезапное уничтожение осиного рода не выведет из равновесия всю Солнечную систему и не нарушит общий порядок во Вселенной?»[259]
Возможно, мир без ос и не выведет Солнечную систему из равновесия, но мы как минимум можем быть уверены, что без них нам придется несладко. В последних главах этой книги я объясню, почему это обстоит именно так. Может быть, вас удивит количество положительных моментов, которое вносят осы в жизнь человека. Они – хищники и опылители, они уничтожают мертвую органику и распространяют семена. Они снабжают нас продуктами питания и лекарствами. Они являются показателем здоровья окружающей среды. Чем внимательнее вы будете присматриваться, тем глубже поймете, что осы – это бесценное благо природы. В мире, где смешались люди и природа, они заслуживают лучшего места.
I
«Вот это хорошее – много потомства и не так много самцов!» – стоя на лестнице, крикнул Рубен из-под своей шляпы с сеткой, пропитавшейся потом. Это было в 2019 году в Замбии. Рубен, студент магистратуры, работал вместе со мной. Мы собирали гнезда общественной осы Belonogaster. Мы точно не знали, с каким видом работаем, – африканские осы практически не изучены, особенно эти элегантные общественные осы с удлиненными телами, у которых «осиная талия» доведена до
