Есть пришлось стоя, потому что единственный стул был завален одеждой. Маг стоял рядом, и Анха протянула ему отрезанный кусочек мяса.

— Это мне? Ты хочешь, чтобы я ел с твоих рук? — лукаво прищурившись, он смотрел на неё с явным удовольствием.

Анха мягко улыбнулась и подняла вилку с мясным кусочком повыше. Александр наклонился и подцепил мясо зубами.

— С твоих рук намного вкуснее, — проникновенно произнёс он и вопросительно посмотрел на свою гостью: — У меня за ужином не было аппетита, а сейчас чувствую себя голодным!

Анхе не пришлось повторять дважды и она взялась кормить его. Делала это аккуратно, не забывала смотреть ласково и даже улыбаться. И если бы сейчас она не принуждала бы сама себя к близости из-за соображений безопасности, то этот вечер можно было назвать необыкновенным.

— Ничего вкуснее не ел, — выдал маг, когда тарелка опустела, а гостья прикрыла рот ладошкой и только по глазам было видно, что она смеётся.

Ей не надо было что-либо говорить, потому что её глаза казались Александру удивительно выразительными. Он всё понимал без слов. Вот она хихикает над ним, потому что счастлива услышав его похвалу.

А до этого она улыбалась, потому что он рассказывал ей о домашнем поваре, который, отдавая дань новой моде, стал готовить всё в микроскопических порциях. Совсем недавно изобрели микроскоп, и это открытие нелепейшим образом отразилось на жизни обывателей. В столичных интерьерах началась игра в макси и мини, а на стол стали подавать еду на один укус. Последнее больше всего возмущало молодого мага, так как получалось, что он ест много порций.

— В твоих глазах появилась насторожённость, — с сожалением заметил он.

Анха с удивлением посмотрела на него, так как до этого он верил её ужимкам. Маг всё время интерпретировал её поведение по-своему, а она подыгрывала, используя всё своё актёрское мастерство. Но видно её внутренняя борьба и нежелание делать того, что приходится пробилась сквозь фальшь.

— Ты, наверное, устала? — неожиданно участливо спросил маг.

Надежда забилась в сердце Анхи, а на глаза навернулись слезы.

— Не плачь. Я сегодня ужасно вымотался, но у нас с тобой ещё всё будет, — приобнял маг её, — а пока ты можешь… — тут он запнулся и с сомнением посмотрел на свою кровать, потом на кучу грязного белья, занявшего часть его комнаты.

Анха показала рукой на расчищенный закуток и напряженно ожидала его слов. Ох, неужели она всё испортила и он сейчас её выгонит? Или она вырвала себе ещё одну спокойную ночь?

— Хочешь там ночевать? — Александр дождался кивка и, скрывая досаду, так как всё-таки надеялся, что голубоглазка прильнет к нему и одарит своей лаской, дал разрешение занять освобождённое пространство.

Анха отошла и с облегчением опустилась на каменный пол в каморке. Она рискнула и избежала близости в этой грязи. Говорят, потерявши голову по волосам не плачут, но вонь из туалетной комнатки и грязь в спальне вызывали тошноту, а тошно и без этого было.

За ночь она несколько раз поднималась, разминалась, чтобы согреться и вновь ложилась, а на рассвете побежала в башню.

Дверь в неё была открыта, но Махи там не было. Зато недавнее пребывание в башне чужих было налицо. Устроенный погром как нельзя лучше характеризовал поднявшихся сюда людей. Зачем-то погнули медный кувшин для воды, испоганили нечистотами ведра…

Не сразу, но девушка сообразила, что не видит старых артефактов обогрева и кое-каких мелочей. Она очень надеялась на то, что это Маха успела собрать самое ценное и спрятаться в новом месте.

Анхе стало страшно одной находиться в опоганенной башне, и она поспешила спуститься. Дверь в лекарскую не запиралась, и девушка свободно прошмыгнула в помещение. Чувствуя, что сила вот-вот вырвется из неё, княжна решила попробовать вновь объединить свою энергию и энергию здоровяка.

Достав баночку с магической краской, она нанесла необходимые руны и устроилась рядом с ещё не проснувшимся мужчиной. Ждать пришлось недолго. Уже через минуту сиренево-серебристый свет вспыхнул вокруг неё, вырываясь наружу.

Мужчина в изумлении раскрыл глаза, а Анха сцепила зубы, чтобы сдержать крик боли. Всё - таки Маха оказывала существенную помощь, заставляя чистую магию течь более равномерно, и если бы вчера печати существенно не ослабли, то вряд ли княжна осталась бы в сознании.

Еле дождавшись того момента, когда печати и сеть будет разорваны, Анха выпустила вторую энергию, и вот тут уже подключилась уникальная сила мужчины. Девушка видела, что он потрясён происходящим, но пояснить ему ничего не могла. Она лишь дрожащей рукой погладила его по лбу и попробовала изобразить губами слово: «Хорошо!»

Когда волшба затихла, они немного посидели вместе, прежде чем Анха поднялась и пересела напротив мужчины. Посмотрев на него магическим зрением, она увидела, что тёмные пятна в его голове исчезли полностью — и немудрено : такой объем Лунной силы мог заново выстроить мозг по одним только контурам. Теперь оставалось дождаться восстановления его магической системы. Анхе хотелось спросить, кто же он такой, но оставалось только смотреть на него.

— Ты… — прохрипел он, — по-мммо-гла… спа-си-бо, — невнятно продолжил.

Анха согласно кивнула и ещё раз окинула его магическим взглядом. Без уточняющих вопросов сложно было понять, имелось ли у него ранее нарушение речи или это последствия недавнего тяжёлого ранения? А ещё смущал его взгляд. Столько в глазах этого страшноватого звероподобного человека было удивления, волнения, некоторой опасливости и детской наивности, что не заметить этого не смог бы только слепой. Эмоции воина были яркими и удивительно чистыми, однако означать могли слишком многое.

Ну, это уже его проблемы, а у неё своих полно. Ей надо найти Маху, убедиться, что с ней всё в порядке и составить план на ближайшие дни.

Глава 10. Горечь жизни

— Эй, — услышала Анха и подскочила, чтобы посмотреть, кто зашёл в лекарскую.

— Это я, не пугайся, — Маха подбежала и обняла свою подопечную. — Как ты? — она вглядывалась в лицо девушки и не найдя следов слёз, облегчённо выдохнула. — Я пожаловалась господину Леснову… — быстро зашептала женщина и, оправляя тунику, не к месту сообщила: — Очень обстоятельный мужчина.

Анха вопросительно заглянула в глаза подруге, а та вдруг опустила голову и сминая край одежды, отвернулась. Оказалось, что она стеснялась обуревающих