Ларт перевернулся на спину и устало прикрыл глаза. Он не надеялся на понимание, Рехи же предложил:

– Разве ты не можешь послать разведчиков на ящерах? Наверняка где-то еще есть деревни.

– Есть. Где-то. Но мы не знаем, где. И новые деревни – это новые битвы. Если разорять так каждую, то нас самих перебьют рано или поздно. Люди так же мстительны, как и мы. Нужно научиться разводить ящеров. Да… Настают голодные времена. Но им пока не надо об этом знать. Рано.

Ларт погладил по голове сопевшую во сне Теллу. Он все еще не видел в ней никакой опасности. Рехи же проверил на всякий случай, спит ли девушка. Показалось, что она подслушивала. Но либо она и правда спала, либо слишком искусно притворялась.

– Ладно, пора вставать, – вздохнул Ларт и потянулся. Так наступил первый день новой эпохи, злой новой эпохи для затерянной в песках жестокой деревни.

В целом день прошел спокойно. Еще не схлынула радость, еще никто не задумывался о будущем. Но вот настал новый день, а за ним еще один… На Рехи накатывало уныние, вернулась подозрительность. Возможно, он заразился от Ларта, который хоть и строил множество планов, но, кажется, не верил в их осуществление. Да еще Рехи боялся теперь спать, он не желал снова оказаться в ловушке, в пустоте лицом к лицу с Двенадцатым Проклятым.

В деревне же после победного пира на какое-то время воцарилась радостная сытость. Рехи впал в сонное оцепенение, потому что каждый день тянулся для него бесконечной пыткой. Разведчики несколько дней оставались в деревне, не давая шанса сбежать. Ларт повсюду таскал за собой, как мелкого ручного ящера. И Рехи с тоской глядел на красный огонек Разрушенной Цитадели. Лучше бы он принял свою участь, а то теперь повис в пустоте.

Если Митрий и вел на верную смерть, она оказалась бы более осмысленной, чем такая жизнь чужака и слуги. Порой казалось, что тело медленно гниет. Или это душа разлагалась. Рехи не слишком-то разбирался в таких вопросах, но верно чуял мерзость вокруг. Еще он с сожалением понимал, что вряд ли найдет Лойэ. А если и найдет, то она не примет такого труса, как он. Разве чем-то иным объяснялось его пребывание в деревне полукровок? Хотя он все еще не смирился с такой участью. К тому же что-то витало в воздухе, что-то нехорошее, пахнущее пеплом и серой.

Прошло несколько смен красных сумерек, вроде как несколько недель, в течение которых постепенно испарялась радость от оглушительной победы. Полукровки не знали, чем себя занять. На приказы Ларта готовить плантации для грибов и делать загоны для ящеров реагировали недовольно. Они не понимали, зачем им все это. Они привыкли к звону стали и легкой добыче. Но вот последнего пленника доели, потом на еду пустили и несчастных рабынь, с которыми достаточно поразвлеклись. А потом принялись переругиваться, не понимая, кого разводить и как сажать колючки-грибы.

Красные сумерки сменялись плотным мраком. И так изо дня в день. Прошло еще некоторое время, еда иссякала, и в деревне попался первый преступник, который во время ссоры убил и сожрал своего же товарища. Ларт показательно казнил его, объясняя, что нельзя поедать своих, только если уже мертвых, которые отправились на «вечный пир». Ларт все говорил и говорил, а Рехи не верил. И народ тоже, кажется, больше не верил королю.

Полукровки мыслили просто, почти так же, как эльфы. Да как и все… Никакие слова не убеждали голодную толпу. Они пробовали есть грибы, но не дожидались их созревания. Несколько глупых воинов отравились насмерть, другие начали роптать. Выяснилось, что предводитель не разбирается в том, какие грибы опасны, а какие годятся в пищу. Так же дело обстояло и с ядовитыми мелкими ящерами. Вскоре Ларта призвали сначала самому пробовать такую еду, а потом уже давать народу. Гомон недовольных сгущался каждый вечер в шатре короля.

Рехи при всех этих сценах стоял рядом, мысленно костеря каждого полукровку, который орал громче остальных о несправедливости. Какой? Ларт самолично уже давно жевал мелких ящеров, старательно не преступая собственные новые законы. Рехи же доставалась кровь рептилий и чуть-чуть крови Теллы и короля, чтобы эльф не «замерз» окончательно. Хотя его все чаще мутило и шатало от голода. Он уже потерял счет дням. Битва осталась в сознании расплывчатым пятном. Это случилось давно… Очень давно.

«Я совершил ошибку. Надо было отправляться к Цитадели», – думал Рехи, мысленно призывая Митрия. Но тот не приходил, ведь он сам отринул посланников рока. Он отказался от жизни скитальца, когда ему явился проводник, но с каждым днем над деревней нависала неизбежность катастрофы.

Положение Ларта было непростым. Все больше его бывших приспешников желали видеть его мертвым. Воздух пропитался новыми заговорами, хотя особо недовольных очень быстро научились поедать. Когда Ларт принял такое решение, полукровки с небывалым рвением принялись доносить и наговаривать друг на друга, чтобы получить сочный кусок мяса из тела мнимого предателя. Ларт старался разбираться, но в нем кипела ненависть, нарастало презрение к собственным подданным. Часто он срывался на Рехи, однако никогда не отвешивал ему незаслуженных оплеух.

– Плохо дело, никаких деревень вокруг нет, – вскоре доложили королю отправленные в разведку всадники. Обветренные лица сделались желтыми от голода.

– Скоро придется съесть наших ящеров, – угрюмо отозвался другой.

– Нет! – вскочил с трона Ларт, болезненно подавшись вперед, но одернул себя и твердо заявил: – Нет! Ни в коем случае. Эти ящеры – редкость. Других не будет. Без них мы вернее погибнем. Они приручены с рождения! Они почти разумны. Нужно найти гнездо диких ящеров, так мы сможет охотиться и добывать мясо.

– Есть гнезда мелких ящеров, но у многих ядовиты как слюна, так и мясо, – объяснил верный товарищ Ларта, тот самый, который вел в бой второй фланг. Он совсем зарос бородой, но она не скрывала исхудавшее лицо.

– Народ требует теплой человеческой крови, – отозвался другой разведчик.

Рехи сидел подле трона, слушая звон в ушах. Даже если бы нашлись гнезда ящеров, он бы долго не протянул. Он уже ощущал, как застывает его вязкая эльфийская кровь. Вот что испытывал чудик, который призывал не нападать на людей. Но он хотя бы добровольно убивал себя.

Рехи все чаще просил Ларта поделиться влагой из заветной жилы на шее. Но предводитель отказывался более настойчиво, чем обычно. Ему тоже не хватало сил, чтобы еще