Почти сразу же после этого, центральные шлюзовые переборки технического отсека были выбиты взрывами плазменных гранат и под их прикрытием в энергореакторную ворвались штурмовики.

Стараясь не давать им прорваться дальше от входа или найти укрытия для позиционной ответной стрельбы, воины «Сирен» выбивали их фокусным огнем своих технологичных импульсных лазеров, атакуя с разных сторон, при поддержке автоматических турелей. Но штурмовики и не собирались останавливаться и укрываться — они перли напролом, не смотря на шквальный огонь, жестоко косивший их. Уже сначала боя было ясно, когда они применили «адское пламя», что они намерены драться, рискнув вообще всем. Эта самоубийственный по своей храбрости и смелости абордаж со «Сталкерами» говорил только об одном — «судьи» любо возьмут крепость, либо умрут, но с ними тогда умрет и вся «Роза», выгорев изнутри.

В мешанине взрывов, огня, выстрелов и криков, в адской жаре, в опасной близости от энергореакторов, начался жестокий бой. Потеряв многих, но не сбавив темпа атаки, штурмовики врезались в баррикады «спартанцев» и завязалась рукопашная. Смысл прорыва «судей» через встречный огонь был ясен — в ближнем бою их уже нельзя было расстрелять просто так, а индивидуальные силовые щиты киборгов-даймонистов не защищали от клинков так же, как от энергетического оружия. Преодолев зону обстрела, хоть и понеся сильные потери, штурмовики смогли добраться до оборонявшихся вплотную, и теперь преимущество было скорее уже на их стороне. «Судьи» работали своими огромными гладиусами — «спартанцы» использовали абордажные ножи, катаны и бластеры, достаточно эффективные в ближнем бою. Так же киборги успешно применяли и свои бронированные измененные конечности — они хоть и не могли проломить боевой доспех судей, но своими мощными ударами отбрасывали их и оглушали при удачном попадании.

Шутняра дрался плечом к плечу со своими воинами, одним из первых встретив атаку врага. От чего и получил ранение первым — он толком и не понял, что произошло, просто вдруг осознал себя лежащим где-то внизу, на спине, во рту было тепло и кисло, голова отяжелела и в ушах звенело. Он попытался встать, но все поплыло перед глазами — кажется, кто-то его подхватил и куда-то понес — он не понял, соскользнув в темноту.

Пробуждение было резким. Он услышал какой-то громкий звук, кажется взрыв и открыл глаза. Он сидел, приваленный к корпусу защиты энергореактора, чуть в стороне от основных баррикад. Весь его скафандр был в крови, шлем треснул. Над ним склонился стоящий рядом киборг с развороченным плечевым суставом и оплавленными дырами в модифицированном торсе, сквозь которые сочилась техническая жидкость. Один из его воинов-«Сирен».

— Ванакт! Мы отбросили их! — доложил киборг механическим голосом, светя в полумраке красноватым визуальным датчиком, — Удалось расплавить крепления потолка над входным шлюзом и обвалить его. Оставшихся внутри мы перебили. Других это задержит, ненадолго…

— Что за взрывы?.. — спросил Шутняра пересохшим горлом, медленно поднимаясь, голова кружилась.

— Пробиваем корпус направленными зарядами, — ответил воин, — Попытаемся разгерметизировать таким образом реакторную. «Адское пламя» все равно доберется сюда, и, наверное, очень скоро. Ослабим его.

— Отличная идея, воины! — ответил Шутняра, — Идем к баррикадам, встретим снова этих ублюдков!

Особенностью «адского пламени» было то, что в отсутствии атмосферы и вообще приемлемого для горения топлива, оно все еще продолжало гореть — но делало это гораздо слабее. Имея возможность хоть какого-то окисления, заряд «Сталкера» превращался в плазму и плавил почти все, чего касался. Но в вакууме температура безкислородного огня становилась ниже, переходя от зловещего ярко-желтого сияния к тусклому голубому. Шутняре приходилось уже видеть подобное, правда в тех случаях еще не было и гравитации — голубовато-прозрачные шарики «адского пламени» выглядели довольно смешно, если не знать, какую опасность они представляют из себя для всего, что их могло коснуться. Тем не менее, разгерметизация отсека могла бы помочь хоть как-то замедлить продвижение огня.

А вот продвижение «судей» они должны были замедлить сами.

Вторая волна не заставила себя ждать. Расплавив металлические конструкции, завалившие проход, с помощью термопушек и плазменных гранат, штурмовики вновь атаковали энергореакторную. Только теперь вместе с ними пришло и догнавшее их «адское пламя».

Жестоко сражаясь в огне, в полной неразберихе, израненные, на пределе возможных человеческих сил и храбрости — воины обеих сторон не могли уступить друг другу. Уступить означало умереть. Ситуация была такова, что даже у победителя не было никакой гарантии выжить.

Шутняра и сам дрался как мог, стреляя и нанося удары, но вскоре снова получил удар — гладиус врага с хрустом вошел в бедро, практически перерубив его ногу вместе со скафандром. Ванакт «Сирен» снова упал, потеряв сознание, заливая под пол под собой кровью.

И снова очнулся.

Сколько прошло времени, когда он был без сознания, Шутняра не понимал. Так же он не понимал, что сейчас происходит в бою, и жив ли хоть кто-то еще из его фаланги. Он лежал на раскаленном полу, вокруг метались неясные тени, кто-то кричал, плясало голубое неровное сияние.

«Значит, разгерметизировать все же удалось, хорошо!..» — мелькнуло в его голове, когда до него дошло, что именно это за голубые отсветы.

Его нога была практически перебита, но боль он еще терпел, хоть от нее и мутило, а во всем теле ощущалась тяжесть и слабость от ран — помогали боевые инъекции скафандра, снявшие болевой шок и остановившие кровотечение. Решив, что отсутствие ноги и полу-бессознательное состояние не повод «спартанцу» не продолжать бой, Шутняра начал поднимать свое тело. Это было не просто. Опираясь на кусок искореженного металла рядом, Шутняра встал на одной ноге, дрожа от слабости. Кажется, он потерял слишком много крови, весь скафандр был залит ею, и она испарялась от окружающей жары.

Но бой еще шел.

И «Спарта» все еще сражалась!

— Оружие мне!.. — хрипло прошептал он, не имея сил крикнуть, — Дайте мне что-нибудь, ну же!..

Кто-то — он не понял, кто — всунул в его руку рукоять катаны, и Шутняра сжал ее из последних сил, как величайшее сокровище в мире.

Он ухмыльнулся из последних сил — судорожно, зло, радостно.

Теперь все хорошо.

Есть цель и есть оружие.

Что еще нужно доблестному «спартанцу»?

Только умереть, сражаясь!

Часть