ли семьи или нет – значения не имело, . поскольку безмужняя беременность даже по Заповедям – см., например, книгу шестую, начинающуюся словами "О, юная и прекрасная, широкобедрая…", – грехом не считалась) уже девяносто процентов мальчиков, которые еще через двадцать лет обеспечат доведение армии до уровня военного времени, и тогда-то эта новая регулярная война, сто девятая по счету, и начнется. И вот – вдруг, совершенно неожиданно для всех, оказалось, что в горах происходило то, чему срок только через две декады. Каким образом ухитрились улкасы вдвое сократить период подготовки к новой войне, пройти сорокалетний путь за двадцать – было совершенно непонятно. Но сейчас это и не столь важно. Достаточно двух фактов, ясных и неоспоримых. Улкасы к нерегулярной войне оказались готовы. А свиры – нет.

Но и этого было мало. Сама война на этот раз началась по-другому.

Большая часть границы – Линии Сургана – осталась спокойной, иными словами, горцы там как бы даже не собирались сходить на равнину, а лишь следили, чтобы свиры не пытались нанести ответный удар. На старте новой войны, уже получившей неофициальное название "неожиданной", ни пехотных масс не было, ни фронта как такового, и вся война сконцентрировалась в одном месте, а именно – вокруг клина Ком Сот. Клин этот был естественным образованием, одним из горбов граничной синусоиды, а проще – равнина в этом месте вытянутым треугольником вдавалась в горный мир между двумя крутыми хребтами и улкасы давно уже точили зубы именно на эту территорию, редконаселенную, но богатую пастбищами. Однако до сих пор считалось, что клин Ком Сот находится в безопасности: удобные сходы в долину (о которых уже упоминалось) отстояли и на севере, и на юге достаточно далеко от этой территории, и чтобы добраться до клина, надо было, сойдя в предгорья, с боем пробиваться к нему, что было весьма нелегко: места схода усиленно охранялись не только улкасами, но и свирами – внизу, разумеется. На этот же раз улкасы вдруг каким-то образом оказались прямо перед клином, а точнее, на нем.

Каким образом удалось им сойти с гор в этих местах, считавшихся – да и бывших – непроходимыми, никто в Свире объяснить не мог. Однако факт оставался фактом.

Тут фронт – в общепринятом смысле слова – пока, во всяком случае, не сложился; для него просто места не было – острый конец клина представлял собой теснину, зажатую между крутыми склонами, и в первые дни лишь небольшая часть его была занята улкасами: сначала пограничная служба, а потом и подтянутые из ближнего гарнизона подразделения не дали нападавшим возможности быстро расширить плацдарм. Таким образом, войну по необходимости вели пока еще малочисленные группы; не было улкасских крупных войсковых частей, не было и свирских, и до сих пор ни одной из сторон не удалось добиться серьезного перевеса. Да и будь там даже танки – не станешь ведь гоняться на танках за одиночным противником? Фронта тут не было, а были направления, районы, площади, в любой точке которых мог внезапно появиться, словно из ничего возникнуть, один улкас или десять, сто – и мгновенно, собравшись воедино, ударить в слабую в Данный миг точку, поразить ее и продвинуться еще на бросок или два вперед, все более подрезая основание клина. Со своей стороны свиры старались нашарить и ударить по группе противника, пока она еще не ударила сама. Можно представить себе картину: два человека, которые в тесном чулане могут действовать только пальцами одной руки, ведут схватку лишь при помощи-этих пальцев; при этом один старается вытолкнуть противника в более просторное помещение, а тот упирается, надеясь, что придет кто-нибудь из своих и выручит. Однако этот "свой" все медлит, не идет… Война велась на изнурение, на доведение противника до нервного срыва, до паники, и похоже, и начавшие ее улкасы, и противостоящие им свиры, привыкшие к давно испытанной методике ведения войны, сейчас растерялись, какие-то соображения или надежды не сработали – и обе стороны мешкали, на ходу пытаясь найти действенный план победы…

Вот чему и посвящалось совещание, о котором мы начали было рассказывать.

– Итак, верком Гумо, – сказал Вершитель Мору, – по-вашему, ни в чем никто не виноват? А война эта – просто стихийное бедствие? Но ведь даже такие явления предсказуемы!

– Совершенно справедливо, – согласился Гумо. – Однако этим занимаемся не мы. Как всем известно, такие вещи относятся к области прогнозирования – а этим ведает Про-Институт, директор которого высокочтимый верком Сидо здесь присутствует. Но если уж пришлось упомянуть это учреждение, осмелюсь заметить: его прогнозы нередко очень далеко отстоят от реальности, и, возможно, единственная вина моих людей, да и меня самого, заключается в том, что мы слишком уж на них полагались. Если бы не это обстоятельство…

– Хорошо, – проговорил Мору уже совершенно спокойно, пережив приступ гнева праведного. – Этот вопрос мы обсудим отдельно – в более спокойное время.

А сейчас, так или иначе, мы имеем дело со свершившимся фактом. Начнем действовать. Гумо, чем они, по вашим данным, располагают? Начальник ОСС откашлялся.

– Численно – их несколько больше, чем в ту войну. И, откровенно говоря, я не могу, никто у нас не может сейчас понять, почему они не пробиваются на оперативный простор так, как делали всегда, сходя на предгорья по ущельям. Их замысел остается крайне не-. ясным. Но мы, конечно же, принимаем меры, мы действуем, чтобы понять…

– О своем непонимании доложитe позже. Вы сказали: у них войск больше, чем в Сто восьмую. Каким образом? Откуда они взяли солдат? Настругали в мастерских? Нет? Откуда же?

Верком Гумо пожал плечами:

– Численно больше, да. А что касается Сто восьмой войны – разница в том, что у них сейчас под ружье поставлено поколение не детей, как было бы через двадцать лет, но родителей. Ровесников Сто восьмой. В то время как у нас…

– Что у нас – мы знаем, – не очень вежливо осадил его Вершитель. – Переходите к цифрам.

– Да, разумеется. Сейчас у них в состоянии готовности первая волна: до полутора миллионов солдат.

– Ну, можно ли называть их солдатами… – негромко, но отчетливо пробормотал Полевой Военачальник.

– Воинов, боевиков, головорезов – как угодно, – тут же откликнулся разведчик. – Суммарно, по всем направлениям. Но главное в том, что это и мужчины, и женщины. Женщины – вот источник увеличения численности войск.

– Это же глупость! – сердито молвил Мору. – Выходит, они посылают в огонь матерей будущего поколения? Оставляют себя без продолжения и умножения нации! Идиотизм, не могу найти иного слова.